Святой Грааль
Шрифт:
— Сэр калика!.. Что стряслось?.. Что с тобой?
Калика молча вырывался, рычал, изо рта летела пена, глаза стали безумными. Он снова попытался прыгнуть вниз, но узел удержал, тогда он с рычанием принялся дергать за концы. Томас, видя и свою погибель, ухватил поперек туловища, повалил, прижал к костяным пластинам, крича в лицо:
— Сэр калика!.. Что с тобой?.. Скажи, что делать?
В безумных глазах на миг блеснуло что-то человеческое. Губы дрогнули, Томас услышал шепот:
— Семеро...
Он зарычал, забился, с силой оттолкнул Томаса, едва не вывихнув ему плечо. Томас отшатнулся, пальцы калики впились в последний узел.
Калика очнулся, затрепыхался, А Томас отодвинулся со вздохом облегчения. Дракон дважды ударил крыльями, Томаса распластало лицом вниз, но тут же с громким треском и шорохом растопырились кожистые паруса, и все снова застыло. Желудок Томаса стоял в горле, от ужаса заледенели ноги. Он боязливо оглянулся на калику, тот рычал и дергался в путах. Гребень угрожающе потрескивал, грозя перетереть веревку. Томас дотянулся до калики, привязал еще ремешок, прикрутив калику вдоль спины, чтобы тот не мог упираться ногами: сила у калики чудовищная, порвет любые веревки, силы бесноватому дает сам дьявол!
Внезапно он ощутил, что солнце светит ему в правую щеку, хотя вначале освещало левую. Дракон незаметно свернул, ему что, Крижина не ждет, парит, высматривая стадо тучных коров, дабы с ревом обрушиться с неба, пожрать, кого ухватит, пастуха огнем сжечь, если растяпа убежать не успеет.
— Сэр калика, — позвал он дрожащим голосом. — Олег!.. Дорогой друг!
Калика ронял слюну, его корчило, перекашивало, он жутко скрипел зубами и колотился о драконью спину. Томас стиснул зубы, старался не опускать взор, ибо под белым как у жабы брюхом дракона простирается жуткая пустота, ровная степь проплывает в двух-трех милях внизу!
Он вытащил меч, неловко вставил в щель между плитами, задержал дыхание. Дракон сделал полный круг, не шевеля крыльями, только чуть покачивался в теплых восходящих потоках. Томас осторожно надавил на рукоять, готовый в любой момент выдернуть, отпрянуть. Дракон все лениво парил в чистом летнем воздухе, свободном от пыли и назойливых мух, даже облака проплывали под самым брюхом, такие же белые.
Меч застрял то ли среди хрящей, то ли там еще были костяшки, и Томас помучившись, перенес меч на пластинку ближе к шее, где калика вгонял кинжал. Пришлось перевязывать веревки, а на холодном ветру, когда дракон вдруг без предупреждения начинал бить крыльями, стремительно прыгая в небо, пальцы стыли, а на глаза наворачивались слезы.
Когда он вставил острие меча в узкую щель между костяными глыбами, уже потертыми, со сбитыми краями, дракон вдруг повернул голову, внимательно посмотрел на Томаса. У рыцаря руки похолодели, и пальцы разжались сами собой. К счастью, рукоять меча заблаговременно привязал ремешком к кисти, не потерял. Глаза дракона медленно наливались кровью, дыхание из ноздрей пыхало чаще, Томас в ужасе сообразил, что дракон в полете достанет ужасной пастью хоть до спины, хоть до кончика хвоста — не скроешься!
Дракон оглянулся снова. Пасть открылась, потянулся к Томасу, жутко изогнув шею и скрежеща костяными чешуйками. Томас в панике попятился, веревки натянулись, не давая сдвинуться с места. На Томаса пахнуло смрадным жаром, будто в огромной печи подгорали жирные туши...
Он
Томас всхлипнул. Пальцы тряслись, сердце колотилось как овечий хвост. Он сидит будто клещ на спине огромнейшего дракона — забожись, все равно не поверят! — летит поверх облаков, сзади хрипит и бьется в путах друг, одержимый бесом, но что дальше? Если дракон захочет его сожрать, взамен бросит мясо — для того калика и наготовил, но на сколько хватит мяса? А ежели дракон не сядет на землю?
Томас зябко передернул плечами, на постоянном встречном ветерке в
самом деле прохладно. Надо посадить дракона?
Вздрагивая всем телом, он с кинжалом в руке заглядывал в щели между костяными плитами. На середине спины они стали огромными, всей длины кинжала не хватило, чтобы лезвие коснулось уязвимого места. Он перевязал узлы, чувствуя себя, как коза на веревке, на четвереньках пополз, цепляясь за костяные выросты, до шеи, кинжал держал не по-рыцарски — хищно зажатым в зубах. К счастью, благородные сэры, не увидят его в такой унизительной позе. Впрочем, он на драконе, не на корове!
Вдруг спина дракона резко ушла вниз. Томас в панике вцепился в край плиты, тело потеряло вес, вокруг дракона все вдруг стало белым как молоко, потом белесость осталась наверху — падали как обломки скалы. Сердце перестало биться, сжалось как у самого пугливого зайца, который боится даже лягушек.
Томас цеплялся изо всех сил, чувствуя, как отрывается от надежной тверди, хотя сама твердь падает, падает, падает... Внезапно гулко хлопнуло, он с такой силой ударился подбородком о твердь, которая внезапно прыгнула навстречу, что зубы лязгнули, как мечи в бою. Во рту стало солоно и горячо, голова налилась свинцом, как и все тело, он отяжелел, его распластало, словно раздавленную лягушку, даже мысли ворочались тяжелые, отчаянные: за что все эти муки?
Крылья хлопали долго, мощно. Дракон поднимался рывками, Томаса то отпускало, то с силой прижимало к твердому, круша кости и наливая тяжелой кровью. Дракон, похоже, опускался до самой земли, заинтересовавшись какой-нибудь коровой, да то ли пастух спугнул, то ли странствующие рыцари, но теперь дракон словно решил расплющить седоков о небесную твердь!
Вспомнив о беспомощном друге, Томас оглянулся, торопливо перекрестил его. Голова Олега бессильно висела, упершись подбородком в грудь, веревки глубоко впились в могучее тело. Он был бледен, иногда вздрагивал, стонал сквозь стиснутые зубы.
— Потерпи, — проговорил Томас, захлебываясь от жалости. — Как только эта крылатая жаба перестанет кувыркаться... сразу почитаю молитву об изгнании дьявола. Или хотя бы бесов... Если вспомню, конечно...
Трудно вспомнить то, чего не знал, Томас с ужасом думал о священнике, которого надо отыскать срочно, дабы покропил одержимого святой водой, прочел молитву, помахал кадилом с ладаном и благовониями, коими Христос заменил человеческие жертвы. Ладно, он узрит издалека церковь. Но как посадить дракона перед домом священника? Дракон явно воспротивится, он из нечестивого дохристианского мира, креста не выносит!