Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки
Шрифт:
Между тем антирелигиозная пропаганда набирала обороты. Комсомольцы организовывали кощунственные карнавалы, разрушали храмы. В этих условиях владыка не побоялся принять участие в многолюдном диспуте с молодым медиком-атеистом и, естественно, настроил против себя партийное руководство города. Далее, если верить слухам, он принялся приходить в закрытые властями храмы и служить в них. Один такой случай местные жители помнят хорошо. Святителя вызвали в ОГПУ, объявили выговор, но каких-то крутых мер не последовало: все-таки Лука был ученым с мировым именем и уже сделал в Енисейске немало удачных операций.
Оперировать он стал после встречи с заведующим енисейской больницей В.А. Башуровым. Тот
Из всех проведенных хирургом в сане операций обращает на себя внимание одна. Однажды в Енисейск откуда-то из района привезли умирающего мужчину с больными почками. Когда владыка осмотрел его, то приказал родным купить и заколоть теленка. Теленка закололи, врач взял от него свежие почки и пришил их больному. Говорят, после операции мужику полегчало. Как замечает о. Пахомий Лай, первую пересадку животной почки в нашей стране совершил в 1934 году доктор В.В. Вороной из Киева. Женщине была подсажена почка свиньи. Но, оказывается, не Вороной, а Ясенецкий-Войно на 10 лет раньше произвел операцию, от которой отсчитывается эра пересадок почки в СССР (6).
Несмотря на гонения, известность Луки как выдающегося медика продолжает расти. Именно в это время, в 1923 году, в немецком медицинском журнале «Deutsch Zeitschrift» опубликовывается его статья о новом методе перевязки артерии при удалении селезенки, а в 1924-м в «Вестнике хирургии» – сообщение о хороших результатах раннего хирургического лечения гнойных процессов крупных суставов.
В конце года на прием к доктору пришла женщина с больным ребенком. На вопрос, как зовут ребенка, ответила: «Атом», – и объяснила удивленному врачу, что имя новое, сами выдумали. На что Лука спросил: «Почему не назвали поленом или окном?» Эта женщина была женой председателя крайисполкома В. Бабкина.
Руководители Енисейска решают все-таки отправить Ясенецкого-Войно в более отдаленные места: церковная активность владыки стала перевешивать в их глазах медицинские заслуги. Его хотят урезонить, поставить на место. И вот святителя увозят еще дальше, на Ангару, в деревню из восьми дворов с названием Хая. Здесь, в занесенном под крышу снегом доме, он прожил два месяца.
В июне 1923 года Ясенецкого-Войно возвращают снова в Енисейск, сажают в одиночную камеру. Сидит он, впрочем, недолго. Вскоре его отправляют вниз по Енисею, в Туруханский край, в легендарное место ссылки революционеров.
Слух о приезде доктора-епископа достиг Туруханска. Когда он выходил из баржи, народ опустился на колени, прося благословения. Профессора поместили в хорошей квартире и предложили вести врачебную работу. И его самоотверженный труд продолжается. Ясенецкий-Войно делает такие большие операции, как резекции верхней челюсти, большие чревосечения, гинекологические операции и немало глазных (7).
В Туруханске отчасти повторяется енисейская история. Архиерей начинает активно заниматься церковной деятельностью: произносит проповеди, принимает из обновленчества о. Мартина Римшу, единственного на тот момент священника в городе, всячески шевелит приходскую жизнь. Крестьяне возят «своего владыку» в храм и домой на устланных коврами
Конечно, такое оживление духовной жизни не могло понравиться местному начальству. Ясенецкого-Войно вызывают в ОГПУ и объявляют о высылке его на берег Ледовитого океана. В лютые морозы, которые стояли на дворе, такое путешествие без теплых вещей было равносильно убийству. Но мир не без добрых людей. В ближайшей от Туруханска деревне Селивановке, где милиционер, сопровождавший Луку, сделал остановку, ссыльные собрали для него теплые вещи и немного денег. Путь по замерзшему Енисею в санях оказался тяжелым. Ночуя в прибрежных поселениях – станках, Лука достиг Северного полярного круга. Одна из его остановок была в Курейке, месте, где жил во время ссылки И.В. Сталин. Курейка стоит на берегу быстрой речки, впадающей в Енисей. Несколько деревянных домишек были разбросаны в то время далеко друг от друга. Несусветная глушь… Но епископу пришлось двигаться еще дальше, в деревню Плахино, расположенную на Енисее, между Игаркой и Дудинкой. В этих местах жило пять семейств. Три избы, еще какие-то два подобия человеческого жилья. И дикий холод. Здесь не живут вороны и воробьи, потому что могут замерзнуть на лету и камнем упасть на землю. Здесь часто гремит «гром» – трескается лед поперек широкого Енисея.
В Курейке Сталин ловил осетров и тайно принимал в своей просторной избе революционеров, обсуждал внутрипартийные дела. У Ясенецкого-Войно в беспредельной туруханской пустыне, в маленькой комнатушке с вмороженными плоскими льдинами вместо второго стекла нашлись другие занятия: он предложил крестьянам читать и объяснять Писание. Они с радостью откликнулись. Но евангельские встречи быстро заглохли: слушателей становилось все меньше и меньше. Луке так и не удалось их пробудить от духовной дремоты.
Святитель очень редко совершал таинство крещения. В Плахине в убогих условиях ему пришлось крестить двоих детей. Опыт этого крещения интересен прежде всего как опыт новомученика. Епископа не смущает отсутствие требника и облачений. Он сам сочиняет молитву, говорит ее своими словами. Вместо епитрахили на нем полотенце. Когда дело доходит до миропомазания, он, по примеру апостолов, возлагает на крещаемых руки. При этом купелью служит деревянная кадка, рядом с которой вертится теленок (8).
Лука прожил в Плахине до начала марта 1925 года. За ним присылают сани, чтобы вернуть его в Туруханск. По словам самого Войно-Ясенецкого, в туруханской больнице умер крестьянин, нуждавшийся в неотложной помощи, которую без него не могли оказать. Это так возмутило крестьян, что они, вооружившись вилами, косами и топорами, решили устроить погром сельсовета. Туруханские власти были так напуганы, что немедленно послали за ним гонца.
Вернувшись, Лука опять стал работать в больнице, лечить людей и ездить на богослужение в санях, покрытых ковром. Второе пребывание в Туруханске длилось восемь месяцев: с начала апреля до ноября.
28 августа 1925 года ссыльный профессор, узнав о юбилее известного физиолога академика И.П. Павлова, посылает ему поздравительную телеграмму: «Изгнанный за Христа на край света (три месяца прожил я на 400 верст севернее Туруханска), почти совсем оторванный от мира, я только что узнал о прошедшем чествовании Вас по поводу 75-летия Вашей славной жизни и о предстоящем торжестве 200-летия Академии наук. Прошу Вас принять и мое запоздалое приветствие. Славлю Бога, давшего Вам столь великую силу ума и благословившего труды Ваши. Низко кланяюсь Вам за великий труд Ваш. И, кроме глубокого уважения моего, примите любовь мою и благословение мое за благочестие Ваше, о котором до меня дошел слух от знающих Вас. Сожалею, что не может поспеть к академическому торжеству приветствие мое».