Святой из тени
Шрифт:
Один такой силуэт не отходил от Эладоры и спустя недели проявился в женщину с яркими глазами, чересчур энергичную, чтобы верить ее возрасту по морщинам на темной коже. Бесконечные опросы и дознания понемногу сменились беседами и невзаимными исповедями, и по ходу этого дела Рамигос объявила, что собирается научить Эладору колдовать.
Эладора протянула руку и вроде почувствовала, как по предплечью струится сила. Боль уж точно почувствовала – и предположила, что ей впрямь удалось вступить с чем-то в контакт. Медленно сомкнула кулак, представляя, как заклинание парализует мишень, накладывает на нее незримые колдовские цепи –
Застряв в нерешительности, она не убирала руку из огня, пока Рамигос не придвинулась и не стряхнула неверное заклинание, как будто налипшую паутинку. Небрежное обхождение этой дамы с могучими чарами впечатляло.
– Неплохая попытка, – заметила Рамигос, – только ты разгильдяйка. Ты пренебрегала упражнениями.
– Я… Мне трудно выкроить время. Господин Келкин…
– Дай ему волю, Келкин до смерти заработает нас обеих. – Рамигос подкинула Эладоре влажную тряпочку, и та намотала ее на ладонь. – Иногда кое-что на свете происходит вразрез с его расписанием.
«Дело не в расписании, – подмывало воскликнуть Эладору. – Я тружусь, чтобы починить Гвердон, а вы… занимаетесь тем, чем положено по должности специальному волхвователю». Но снова использовать все тот же довод ей не хотелось. Умом Рамигос, может, и понимала, что произошло с городом, но она не из Гвердона. Ей не прочувствовать, как Эладоре, ту пылкую потребность его спасать.
Она выбрала иной стиль поведения:
– А вы, значит, намерены угробить меня в свободное время.
– Чары, – промолвила Рамигос, – это великолепная, здоровая тренировка ума, с крайне незначительным риском самосожжения. Если тебе от жизни нужны всего лишь достаток, власть и трезвый рассудок, то иди-ка в алхимики. – За последний век алхимическая революция Гвердона преобразила город, а торговля алхиморужием приносит из заморских краев несметные богатства, когда полмира окутаны Божьей войной.
«Не хочу быть алхимиком. И политсоветником тоже. И…»
– Давай заново. И постарайся на этот раз не взорваться.
Эладора простонала и попыталась очистить разум или, по крайней мере, отбросить самые навязчивые заботы. Она опять подняла руку, вообразив сплетающиеся, невероятные формы…
И в дверь заколотили. Заорали надоедливым голосом Перика:
– Председатель выехал! Он созывает…
Возглас резко осекся. Эладора открыла дверь и обнаружила неподвижного Перика. Заклинание заморозило его, не дав достучаться. Рамигос хрюкнула в веселом изумлении, мановением отгоняя паралич.
– …комитет, – докончил Перик. Он обжег Эладору взглядом, обжег бы и Рамигос, если б осмелился. Колдунья не удостоила его вниманием, забрала тяжеленный гримуар и поспешила на выход, окунаясь в шум и гам управления.
– Не забывай заниматься кхебешским, – давала она Эладоре указания на ходу. – С плохим кхебешским в чарах далеко не продвинуться. – Еще бы Рамигос не помянула об этом: она сама из далекого города Кхебеша, а овладевание этим трудным и невразумительным языком стоит в самом низу списка задач Эладоры.
Перик подождал, пока Рамигос скроется, прежде чем ядовито заговорил:
– Председатель
Эладора про себя чертыхнулась. Протиснулась мимо Перика и понеслась к своему столу в канцелярии. С дюжину других помощников чрезвычайного комитета поглазели на нее, затем вернулись к работе – каждый неистово черкал цифры, как в последнюю минуту перед концом выпускного экзамена. В соседнем кабинете приглушенно стрекотал эфирограф, по коридору надвигалась волна гулких голосов. Келкин почти уже здесь.
Она свалила бумаги в свой поношенный ранец, безбожно молясь, чтобы они лежали в нужном порядке. Перед мысленным взором предстало, как Келкин – ее начальник, начальник над всеми, глава чрезвычайного комитета и фактический правитель Гвердона – топает по площади Мужества, пыхтит, как паровой мотор, волочит за собой толпу просителей и писцов, охранников и нищих, сумасбродов и газетчиков – и небесам ведомо кого еще. Когда бы Келкин в последнее время не появлялся на публике, до повального бунта оставался один вздох. Обычно Эладора переживала, как бы чего не стряслось, пока Келкин рыщет по городу, которым временно управляет. Сегодня ей даже хотелось, чтобы что-то стряслось.
Хоть что-нибудь бы его отвлекло.
Она не готова.
Эладора пожалела, что не вызубрила ничего мучительней парализующей формулы. Но, увы, додумалась только попросить Перика об одолжении:
– Вы не могли бы, э-э, задержать его? Дайте мне всего пять минут.
По правде, ей нужно было пять месяцев.
А то и пять лет.
Титанический отчет на ее столе был исследованием происхождения, населения, строения и состояния Нового города.
Десять месяцев назад, на пике того, что иные прозвали Кризисом, а другие Чудом с помойки, внутри Гвердона, как взрыв, исторгся в бытие еще один город. Муравейник улиц и туннелей, дворцов и многоквартирных блоков, исполненных целиком из жемчужно-белого камня, извергся из трупа одного бандита по имени Шпат и вобрал в себя юго-восточный сектор Гвердона, причинив несчетный ущерб порту и гильдии Алхимиков. С тех пор Новый город осваивался и заселялся на всех парах. В основном беженцами, но и любой храбрец мог туда пойти и застолбить себе пустой дворец или светлую, тихую аркаду.
Гвердон и до того трещал под чередой ударов; городская стража выбилась из сил. Взять под контроль Новый город сразу после его сотворения не было никакой возможности. Газеты разжигали беспорядки слухами о безумном разврате и преступлениях. Там мыслимо все, сама реальность в Новом городе не закреплена намертво. Отчет кишел свидетельствами о волшебстве и чудесах, которые нельзя приписать ни одному известному богу. Проходили общественные протесты, передовицы требовали обуздать Новый город, вычистить, посадить на карантин, разрушить и расколдовать, но никак не могли прийти к единому мнению, что конкретно надо и как этого добиться.
Невыполнимым заданием Эладоры было проникнуть в суть Нового города, составить карту, провести его учет и инвентаризацию. Другие в штабе промышленных либералов должны были, основываясь на ее труде, создать грандиозный законопроект о безопасности, который Келкин велел породить. Некогда он был великим реформатором, но за последние двадцать лет снискал себе репутацию на ниве закона и порядка и был решительно настроен навести порядок и в Новом городе.
Эладора глянула на страницу – полностью чистый бланк, за исключением заглавия: «Предлагаемые меры».