Святой из тени
Шрифт:
Она явно была не готова.
– Не мог бы я его задержать? – скептически отозвался Перик. – Председатель всех уже известил о заседании чрезвычайного комитета. Нет, я бы не смог его задержать. Если вы не принесете доклад, этим займусь я!
Ранее Перик работал на господина Дроупа, из прикормленных алхимиками «барыжников», главных соперников промышленных либералов Келкина. Официально барыжники назывались партия «Город вперед», но всяк и поныне цитировал двадцатилетнюю присказку
Формально Перик по-прежнему работает на Дроупа, так как Дроуп формально по-прежнему возглавляет парламент. Но тот парламент за десять месяцев так ни разу и не сходился и больше никогда не будет собран в прежнем виде. В течение Кризиса Келкин взял власть над старым комитетом по общественному порядку, объявил общегородское чрезвычайное положение и принял особые полномочия. Эладора достаточно выучила историю, чтобы знать, насколько хрупким бывает порядок, как легко сломить устройство целого мироздания. В те мрачные дни Келкин удержал закон и порядок исключительно своей решительностью и личной силой духа, за что она была ему глубоко благодарна.
И словно чтобы окончательно разгромить и уничтожить Дроупа, через три месяца после Кризиса на свет вылез скандал. Никто и не помнил ту давнюю историю о подкупе и превышении полномочий, но ее оказалось достаточно, чтобы Дроуп не вернулся в Гвердон и не претендовал на главенство в чрезвычайном комитете. Эладора была вполне убеждена, что это Келкин умышленно допустил утечку в печать. Она лишь гадала, как долго старикан держал про запас эти сведения. Порой Эффро Келкин – бескомпромиссный идеалист, а порой – коварный приспособленец; его биографы уже дерутся по разные стороны баррикад.
– Это моя работа, – отрезала Эладора, боком отталкивая Перика. Его лицо раскраснелось от гнева, но она, ничего не добавив, просто позвала своего помощника. Риадо выкарабкался из клубка других подручных и припустил к ней. Долговязый, он сложился в полупоклоне – всего на год-два младше Эладоры, Риадо относился к ней как к какой-то старшей чиновной даме, хоть она и была одного с ним ассистентского ранга. Помощник помощника – зубодробительное звание, но в чрезвычайном комитете все стряпалось на скорую руку. В прошлом году Кризис пропорол городу брюхо, и они, как гнойный бинт, удерживали вместе его гражданские органы управления.
– Я направляюсь встречать председателя. Что дальше по моему расписанию?
– Вечером у вас прием в хайитянском посольстве. На этом все.
– Спасибо, – поблагодарила Эладора. Обойдя Перика, она двинулась сквозь завалы письменных столов, перегородивших канцелярию.
– О, – окликнул Риадо, – вас разыскивает ваша мать. Она в городе.
Эладора на ходу врезалась в стол. Навернулась, ободрав коленку об острый край. Рука на ранце разжалась, и бумаги посыпались на пол. Наклонившись их собирать, она, с горящими щеками, чуяла сердитое брюзжание Перика.
– Ничего, ничего, – упорно отговаривалась она, оттирая
Более трех лет Эладора не общалась с матерью. О последнем таком событии свидетельствуют полукруглые шрамики у локтей – она помнила, как в ресторане впивалась ногтями в кожу, чтобы не начать выкрикивать этой женщине оскорбления. В Кризис Эладора повидала и богов, и чудовищ, но мысль о свидании с матерью до сих пор резала ножом под ребро.
Хватит, не сейчас. Она заставила себя встать, отряхнулась. Перик все еще сверлил ее взглядом, но побоку его. Она нужна Келкину.
Эладора выскочила за дверь. Парламент – лабиринт галерей, залов, кабинетов и хранилищ, но она научилась в нем бегло ориентироваться. Да и, в общем-то, он почти безлюден. Поскольку главная заседательная палата наверху пустовала уже девять месяцев, с делами справлялся куда меньший штат. Она нырнула на лестницу, через зал собраний срезала путь в главный коридор и как раз успела поравняться с Эффро Келкином, пока тот во главе окружения печатал шаг к совещательной палате. Он одышливо раздувал ноздри, и на лысоватой макушке блестел пот.
– Пятый раздел держи под рукой, – приказал он ей. Эладора кивнула, надеясь, что пятый раздел сейчас не валяется там, на полу канцелярии. Сердце у нее колотилось, и не из-за одной только матери. С самих дней Кризиса она работала на Келкина, но только в третий раз сопровождает его в совещательную палату.
В Кризис Эладора совсем недолго являлась проводником мощи кошмарных Черных Железных Богов. Близость к политической власти – лишь бледная тень того занебесного блеска, но схожа с ним больше чего-либо еще.
Адмирал Вермейл придержал перед ней дверь совещательной палаты, и она протиснулась мимо его объемистых телес. У Вермейла имелся свой, куда более тощий отчет в красной папке. Эладора ужаснулась тому, что могло скрываться внутри.
Адмирал – советник Келкина по безопасности. В красной папке содержится докладная Вермейла по решению проблемы незаконного Нового города. Десять месяцев назад, в разгар Кризиса, правительство обстреливало городские районы ракетами. Уже нет ничего немыслимого, никаких запретов и щепетильности.
Адмирал склонил голову и негромко поздоровался с Эладорой, словно галантно пропускал ее вперед на званом ужине.
Она присела на один из стульев, составленных в ряд у стены этой небольшой палаты. Чрезвычайный комитет состоял из восьми членов и пары писцов, поэтому уже дюжине людей было в этом помещении неудобно. Сегодня их около тридцати, и многие еще толпились в дверях. У Эладоры свело живот при мысли представить свой черновой доклад такой обширной аудитории. Рамигос на другой стороне зала погрузилась в разговор с одним из штабистов Вермейла и поддержки не предоставит. В проеме Эладора заметила недовольную рожу Перика – он негодовал, что его опять отстранили от совещания, но Келкин постучал молотком, дверь закрылась, и заседание началось.