Святой вечер
Шрифт:
— Я просто хотела спросить...
Он прижался своими губами к моим. — Не надо удивляться. Есть только я и ты. — Он снова провел кончиком по моему клитору, вызвав стон с моих губ. Пожалуйста. — Еще нет, детка. В следующий раз, когда ты кончишь, ты будешь вся на моем члене. — И затем, одним грубым толчком, он оказался внутри меня, заставив забыть о мрачных мыслях.
Моя голова откинулась назад к стеклу. Линкольн растягивал и заполнял меня каждым толстым дюймом своего члена — до самого основания — с каждым глубоким толчком бедер. Мои руки были повсюду.
Он просунул руку внутрь моего платья, расстегивая пуговицы на ходу, и зажал мой сосок между пальцами. Давление нарастало в моей сердцевине, то затягиваясь, то закипая и выплескиваясь наружу.
— Черт. Линкольн. — Еще одна волна наслаждения прокатилась по мне. — Да, блядь.
Пот покрывал его кожу. Он облизал губы, затем втянул мой язык в рот. Еще один толчок его стройных бедер, еще один сильный толчок, и он кончил в меня.
Мое тело обмякло в его руках, и мне захотелось остаться здесь вот так, полностью насытившись и наполнившись им. Боже, как мне этого не хватало. Его. Его ощущений. Его запаха. Я потянулась и провела пальцами по его волосам.
Он поднял голову, остановившись, чтобы посмотреть на что-то через мое плечо. Его ноздри раздувались, а рука, которой он держался за окно, поднялась, а затем снова хлопнула по стеклу.
Какого черта?
— Линкольн? — сказал я, поворачивая голову, чтобы посмотреть, отчего у него вдруг вздымается грудь.
Его глаза сузились, и я проследила за его взглядом. Прямо на Грея. Он стоял на пляже прямо за окном спальни. Его руки были засунуты в карманы льняных брюк цвета загара, а белая рубашка на пуговицах была закатана на рукавах.
Линкольн прижал руку к стеклу, подняв средний палец вверх. — Какого хрена он здесь делает?
Моя нога упала с талии Линкольна, а сердце подскочило к горлу. Меня охватил не стыд, а чувство вины. То, что Грей знал о Линкольне, и то, что он видел нас, — две совершенно разные вещи. Это было похоже на предательство, хотя в глубине души я знала, что это не так.
Линкольн скрипнул зубами. — И какого хрена он смотрит?
Глава
32
Лирика
Это было не совсем то воссоединение, о котором я мечтала каждую ночь — особенно не та часть, где Грей стоял и смотрел, как наши души сталкиваются еще раз.
Линкольн продел пальцы в две петли ремня и натянул джинсы на бедра. Он засунул свой член внутрь, даже не потрудившись застегнуть молнию или пуговицы, а затем выскочил за дверь спальни.
Дерьмо.
Двойное дерьмо.
Ничего хорошего из
Я переступила через свои трусики, лежащие на полу, и крикнула ему вслед. — Линкольн, подожди.
Мышцы на его спине и руках напряглись, он сжал кулаки и продолжал идти. Он оглянулся через плечо, в его глазах горел чистый огонь. — Ты думаешь, я позволю этому извращенцу так на тебя смотреть?
Этот извращенец видел меня и в худших позах.
— Он не смотрел на меня так. — Грей постоянно смотрел, как люди трахаются, как часть их извращенного ритуала Консумации. Для него это было почти клиническим — или так я себе представляла. И я точно знала, что я не привлекаю его таким образом. Он доказывал это множество раз. Я торопливо застегивала пуговицы на платье, проверяя, все ли на месте.
Линкольн распахнул входную дверь, затем обернулся. — Ты его не знаешь. Ты не знаешь, на что способны такие мужчины, как он.
Вот тут он ошибался. Я точно знала, на что способен Грей.
— А ты знаешь?
— Я знаю, что он тесно связан с моим отцом. Я видел их вместе, и этого достаточно, чтобы понять, что я не хочу, чтобы он приближался к тебе.
Он бросился за угол дома и помчался по песку. Мои короткие шаги едва поспевали за его длинными, стремительными шагами. Мое сердце забилось как сумасшедшее, когда паника сомкнулась вокруг меня, шепча мне на ухо: «Беги».
Я уперлась босыми ногами в песок и рванула вперед.
Слишком поздно. Они были лицом к лицу.
Линкольн схватил в кулак рубашку Грея и дернул его вперед. — Убери от нее свои гребаные глаза! Даже не смотри на нее!
Волны разбивались о берег прямо за дюной. Хрустящий ночной воздух кусал мою кожу. Казалось, даже атмосфера была в смятении. Паника теперь была силой, сжимающей и разжимающей мою грудную клетку.
— Линк, остановись!
Он не остановился.
Грудь Линкольна вздымалась, когда он приблизил свое лицо всего на несколько дюймов к лицу Грея. — Я покончу с тобой.
Я должна была дать ему понять, что он ошибается. Грей не был похож ни на отца Линкольна, ни на тех, с кем он был связан — Линкольн, очевидно, знал о нем больше, чем я надеялась. От одной мысли о том, что он может каким-то образом попасть в Братство, у меня начинало сводить живот. Я хотела оградить его от мира, в который я попала, хотя его фамилия была как колючая лоза, связывающая его с тьмой.
— Линкольн, — крикнула я. — Это не то, что ты думаешь. Он не тот, о ком ты думаешь.
Это привлекло его внимание.
Он отпустил рубашку Грея и повернулся ко мне лицом. — Откуда ты это знаешь? — Его глаза дико искали ответа в моих, наконец, широко раскрылись, когда его губы разошлись. Он наклонил голову в сторону и выпустил длинный, прерывистый вздох. — Скажи мне, что ты его не знаешь.
Удар от моего предательства разорвал мою грудь. — Линк...
— Ты сказала, что это Киптон. — Его голос был таким надломленным, таким гортанным. — Ты сказала, что Киптон забрал тебя. — Он сделал шаг ко мне. — Теперь он мертв, и я думал, что так ты вернулась. Я думал, ты свободна... — Он указал на Грея. — Скажи мне, откуда ты его знаешь.