Святые бастарды
Шрифт:
Иво занялся собственной внешностью. Использовать парик для маскировки больше было нельзя, он привлекал внимание гораздо сильнее, чем сам воспитанник слаш, поэтому пришлось его снять.
Впрочем, и альв смотрелся не особо – обычная его дымка скрывала Мажа от взглядов весьма условно, сквозь нее можно было понять, что ее обладатель побывал в переделке.
Лучше всех из четверки выглядел Вереск – подросток-оборотень то ли умудрился хорошо отряхнуться, то ли просто был из породы тех, кто может пройти по грязи, не замарав ног.
Хуже всех пришлось Атаниэлю. Именно об его макушку раскололся хоть и не толстый, но тяжелый слой
– Надо искать квартиру для базы, тутти-ту, – сказал наконец Маж. – Даже если мы ночью найдем источник Феофана, в чем я до сих пор сильно сомневаюсь, после долгого заплыва мы все устанем. А если, тутти-там, ничего не найдем да еще полночи от погони удирать будем, то потом свалимся прямо на улице.
– Я позвоню, – сказал Атаниэль.
– Кому? – полюбопытствовал Вереск.
– Трориэлю, это бригадир моих альпинистов, парень надежный и многим мне обязан, – элохим уже набрал номер и приложил трубку к поцарапанному уху. – Алло, Трорище? Привет еще раз!
– Тек-Чат тоже тебе многим был обязан, – проворчал Вереск.
Тем временем Атаниэль попросил Трориэля прислать эсэмэску с контактом агента по недвижимости.
Через минуту элохим набрал полученный номер и за десять минут подобрал два варианта жилья – трехкомнатную квартиру на Исаакиевской площади и большую мансарду на Суворовском проспекте рядом со Смольным собором. Оба варианта стоили запредельных денег, но Атаниэль заявил, что в данный момент это не имеет значения.
– Смольный – территория дейвона, клан Раджаш, тутти-ту, – сказал Маж. – Ты уверен, что у нас не будет с ними проблем?
– Они сейчас в силе, подвоха не ждут, – пояснил элохим. – Между ними и «Ложей» граница по Фонтанке, вот около нее – не особенно спокойно. Но в глубине, к тому же в стороне от штаб-квартиры клана, совершенно спокойно. Так что поехали, пристроимся.
Но вскоре стало ясно, что «шестерка» умерла внезапно и окончательно.
Иво и Вереск минут десять толкали ее вокруг детской площадки, изучив все выбоины в асфальте, но машина только натужно чихала, отказываясь заводиться. Маж отметил, что это, наверное, даже и к лучшему – машину уже видели, энергии на постоянную маскировку ни у него, ни у Атаниэля нет, а значит, передвигаться на старых «Жигулях» слишком рискованно.
Элохим еще раз позвонил своему бригадиру, и тот нашел для них телефон такси.
Пока ждали машину, Атаниэль пытался разобраться в проблемах «Жигулей», поминутно поминая разработчиков этого драндулета, их родителей, родственников и домашних животных.
Иво поглаживал в кармане «цветок», слушал разговор оборотня и альва и только постоянным усилием сдерживал себя от того, чтобы не провалиться в сон. Маж выяснял у Вереска, где и когда тот успел научиться водить автомобиль, и как получилось, что маах’керу, который обязан быть вспыльчивым и недоверчивым, так хладнокровно ведет себя.
Канадец сухо и без деталей рассказал, что его отец был убит в стычке с сатра еще до его рождения – тогда появился новый источник на территории, которая давно считалась спорной. Мать погибла, когда Вереску было десять лет. Опекуны, которых назначила хранительница закона, предполагали, что Вереск отслужит пару лет в армии, а затем пойдет работать в полицию. Там ему помогут занять определенный пост в
– У меня жизнь лет до сорока расписана была по минутам, – то ли жаловался, то ли хвастался Вереск. – Ну, и учили соответственно – магия, компьютер, физическая подготовка, борьба, управление автомобилем и мотоциклом. Хранительница разговаривала со мной всего несколько раз. Как я понял, у нее в свое время были натянутые отношения с моим отцом, и она хотела избежать таких же со мной, поэтому я должен был жить вне стаи и при этом приносить максимальную пользу. А однажды я уснул дома, в кровати, а проснулся в тесном ящике. Перед этим нас крепко прижали дейвона из клана Маркан, было несколько столкновений, постоянно то переговоры, то погромы, то вылазки – в последних двух я участвовал, но как-то все бестолково. И я почти уверен, что на нас напали и меня просто взяли в плен. Но не исключаю, что хранительница закона продала меня.
– Нереально, тутти-ту, – заявил альв. – Чтобы маах’керу продала своего? Не верю.
– У меня незадолго до этого был с ней разговор. О том, насколько я верен стае, готов ли пожертвовать своей жизнью ради благополучия остальных, ну и тому подобное. В личной беседе я с ней немного поспорил, она словно специально пыталась меня взбесить, про мать гадостей наговорила… Я потом еще решил, что у нее и так все сложно, просто не сдержалась. А теперь вот уже не уверен, не пыталась ли она тогда саму себя убедить, что я – чужой для них.
Водитель подъехавшего такси поначалу отказался пускать в новенькую «Нексию» грязных и исцарапанных пассажиров, вытаскивавших разномастные сумки из ржавой «шестерки». Но после недолгого торга согласился, что чистка салона не может стоить слишком уж много.
Иво всю дорогу клевал носом.
Хозяйка квартиры около Исаакиевского собора, пожилая джинна, едва увидев у порога четверку кое-как приведших себя в порядок ребят, молча сделала перед собой крест из перечеркнутых рук.
– По-моему, нам не рады, тутти-ту, – констатировал альв, как только перед ними закрылась дверь.
– Она знает, кто мы, – согласился Вереск.
– Не повезло, – философски отметил Атаниэль. – Ей не повезло. Она не получит те деньги, что мы готовы были ей отдать, а ведь могла бы хорошо поторговаться.
Таксист ждал внизу. И снова Иво боролся со сном, пока они ехали, а потом тащил вверх самую легкую ношу – саквояж, добытый Вереском.
Здесь хозяином был обычный молодой мужик, который слегка смутился, увидев четырех парней, но не показал вида, а просто попросил внести залог больше оговоренной суммы. По звонку через двадцать минут подъехала агент, быстро подписали все документы, некое количество долларов перекочевало из рук Атаниэля в руки агента. Та сразу же отсчитала свою долю и отдала остальное хозяину мансарды.
Иво не успел рассмотреть помещение как следует – едва Вереск закрыл за хозяином дверь, как воспитанник слаш скинул с себя куртку, рубашку и джинсы. Даже не умываясь и едва успев положить «цветок» под подушку, как рекомендовал хозяин артефакта, он залез на высокую, почти метр от пола, кровать и мгновенно уснул.
Еремей шел между всходов, время от времени наклоняясь и выдергивая сорную траву. Сколько ни борони землю, в первый раз вспаханную, сколько ни переворачивай пласты, а все травы не выведешь, и еще не один год придется выдирать их.