Святыня
Шрифт:
Вместо прекрасного сострадательного образа Мадонны на двоих мужчин смотрела сморщенная старая греховодница, ее поврежденные ладони глумливо подражали молитвенному жесту.
Фенн отступил назад, словно испугавшись, что каменная фигура сейчас коснется его.
Глава 22
Госпожа, госпожа! Часы уже бьют!
Идите скорей, мы все уже тут.
Из болот и из озер,
Из камней и темных нор,
Из пещер и из лесов,
Из
Из темницы, из петли —
Все на сборище пришли!
Ее нет до сих пор?
Раздувайте костер!
Он шел к воротам по посыпанной гравием дорожке. Над головой смыкались голые ветви деревьев, образуя словно балдахин из паутины. Тонкие, по-зимнему колючие сучки стучали друг о друга под нагонявшим туман ветром. Шаги раздавались неестественно громко, как в церкви, но тут хотя бы не было эха, и гулкие звуки не отражали пустоту святилища. Но темно под деревьями было почти так же, как в церкви.
Все это дело казалось совершенным безумием! Полный идиотизм! В чем Делгард пытался обвинить девочку? Ради Бога, ей всего одиннадцать лет! Каким образом, черт возьми, она могла принести кому-либо вред? Да и зачем? Он намекал, что она каким-то образом причастна к смерти отца Хэгана? Да Алисы там даже не было!
Фенн на мгновение остановился, тяжело дыша.
Делгард становится невротиком — параноиком — как отец Хэган! Он просто не мог говорить серьезно! А он-то, репортер, чуть было не поверил! Боже, он и сам чуть было не свихнулся, как те двое!
Засунув руки в карманы, Фенн пошел дальше.
Но статуя! Что за дребедень случилась со статуей? Внутренние дефекты в камне? Ха! Это что-то новое! Трещины разбежались, как спущенные петли на колготках. Может быть, кто-то потихоньку колотил ее? Нет, невозможно. Тогда откололись бы куски. Статуя пугала В ней было что-то… отвратительное! Боже, и все из-за Делгарда. Это он взвинтил нервы.
Фенн подпрыгнул, когда кто-то вышел из темноты.
— Все закончено, мистер Фенн?
— Боже… Вы меня напугали.
Человек хохотнул, открывая дверь перед репортером.
— Извините. Я просто прятался от ветра. Холодновато.
— Да.
Фенн шагнул за ворота, радуясь, что покинул территорию церкви.
— Эй, Фенн! — послышался знакомый сипловатый голос.
Он обернулся и увидел журналистку из «Вашингтон пост».
— Как добыча? — спросила она — Ты бледный как привидение.
— Погода, — ответил Фенн, направляясь к своей машине.
— Забавно. А у меня обычно краснеет нос. — Она не отставала.
У дороги ошивались два фоторепортера, но они утратили интерес, увидев всего лишь двух коллег-журналистов, шедших от церкви Святого Иосифа.
— Я видела, как ты проехал мимо по поселку, — сказала женщина, идя рядом, — и догадалась, что направляешься сюда. Как насчет того, чтобы продолжить разговор в гостинице?
Он открыл дверь
— Нэнси — правильно?
— Да. Шелбек. Мы встречались в воскресенье.
Он кивнул.
— Залезай.
Без лишних разговоров она обежала машину с другой стороны, а Фенн залез внутрь и отпер ей дверь. Нэнси села и благодарно улыбнулась.
— Верно, — сказал он. — У тебя покраснел нос. — И завел двигатель.
Нэнси подождала, пока они выехали на дорогу, развернулись и покатили в сторону поселка, и только тогда спросила:
— Как это ты пробрался в церковь, когда никто больше не может?
— Туда можно пробраться через поле рядом.
— Спорим — нельзя. Они поставили там для охраны двоих священников.
Фенн быстро взглянул на нее. Даже с действительно покрасневшим носом, это была привлекательная женщина. Он заметил, что у нее зеленые глаза.
— Ты что-то собирался сказать мне? — спросила Нэнси.
— Что сказать?
— Почему тебе позволили войти.
— Римский Папа — мой дядя.
— Ладно, Фенн, перестань.
— Можно сказать, что я на службе у Папы. Мне официально поручено написать историю церкви Святого Иосифа и святых чудес.
— Черт, как тебе это удалось?
— Они сразу распознали аса, как только увидели.
— Извини, но ты, кажется, не очень счастлив. Маловато платят?
Он невесело рассмеялся.
— Знаешь, про деньги я забыл спросить.
— Какая небрежность! Впрочем, не сомневаюсь, ты сможешь добыть их другим путем.
— Уж постараюсь.
— По сути дела, об этом я и собиралась с тобой поговорить. Помнишь, я упоминала об этом в воскресенье.
— Ты говорила что-то о сравнении записей.
— Угу. Слушай, почему бы нам не остановиться и не выпить?
— В это время, утром?
— Уже одиннадцатый час. Почти пол-одиннадцатого. В вашей стране пабы рано открываются. Судя по твоему виду, тебе нужно взбодриться.
— Ты сама не представляешь, насколько права, — ответил он, качая головой.
Они уже подъехали к тому месту на окраине Бенфилда, где были открыты сразу две пивные. Фенн включил сигнал левого поворота и подрулил к площадке. В этот ранний час там уже было припарковано несколько автомобилей, но репортер знал, что местные жители по утрам ходят в паб как в кофейню. Он видел, что они также заходили и в гостиницу «Корона», что стояла дальше по главной улице.
«Белый олень» представлял собой просто Г-образную стойку; полированная бронза и мощные балки под низким потолком придавали интерьеру ощущение древней солидности. В камине пылал, только что разожженный огонь. За стойкой сидело не более дюжины посетителей. Некоторые Фенну показались смутно знакомыми, и он счел их за журналистов.
— Что желаете выпить? — спросил Фенн у журналистки из «Вашингтон пост».
— Нет, позволь заказать мне. Это я тебя пригласила.
Он неохотно согласился.