Святыня
Шрифт:
— Мне шотландское виски без льда и без воды.
Пока Нэнси заказывала у высокого бородатого бармена в очках, Фенн нашел свободное местечко у окна и с тихим вздохом уселся там Боже, ноги ослабели. Эта статуя… Было трудно прогнать из головы ее отвратительный образ. Как могло такое случиться? Конечно, камень может потрескаться за годы — за долгие годы, — но прийти в такое состояние за две недели? Невозможно! А на что намекал Делгард? Что было в…
— Я взяла тебе двойное. Чтобы не заказывать снова.
Он бессмысленно уставился на женщину, потом на стакан.
— Спасибо. —
— Я была права, — заключила она, села рядом и стала потягивать напиток из своего стакана.
— Пиво? — удивленно спросил Фенн.
— Да. Хочу попробовать ваше пиво. Не хочешь рассказать, что у тебя на уме?
Фенн внимательно посмотрел на нее и заметил больше, чем сумел рассмотреть при первой встрече. Ее темные волосы имели рыжеватый оттенок — естественный, а не результат применения оттеночного шампуня (по крайней мере, так казалось). По-прежнему было трудно определить ее возраст, поскольку Нэнси была из тех женщин, которые выглядят то ли старше, то ли моложе своих лет, и никогда этого не угадаешь. Ее глаза — внимательные, настороженные — говорили, что она старше, может быть, к сорока, но кожа, белая и гладкая, и губы, не пухлые, но хорошей формы, говорили, что моложе. Ее нос был слишком прямым, чтобы делать ее хорошенькой, но придавал ей какое-то особое очарование. Американка сняла куртку, и ее фигура в свитере с закатанными рукавами и в прямых брюках казалась стройной, если не сказать подчеркнуто пропорциональной. Фенн заметил, что ботинки на высоких каблуках, которые были на ней и раньше, сделаны из тонкой бордовой кожи и модно скроены.
— Я чувствую себя как под микроскопом, — сказала Нэнси.
— Я просто задумался, — ответил он. — Ты совпадаешь с образом.
— М-м-м?
— Непреклонная нью-йоркская женщина-репортер.
— Спасибо. Ты умеешь обращаться с женщинами.
Фенн рассмеялся.
— Извини, я не думал, что это звучит так безобразно. По сути дела, это был комплимент.
— Да? Мне бы не хотелось выслушивать твои насмешки. — Она снова отхлебнула пива и полезла в сумочку за сигаретами. Покачав головой, он отказался от предложения. Нэнси прикурила от изящной зажигалки с эмблемой «Данхилл». — В чем дело, Фенн? — спросила она, пустив вдоль стойки голубой дымок.
— Меня зовут Джерри, — сказал он спокойно.
Нэнси улыбнулась.
— Мне больше нравится Фенн.
Он улыбнулся в ответ, ему начинало нравиться ее общество.
— Пожалуй, мне тоже.
— Что, смерть священника, этого отца Хэгана, так тебя взволновала? Я понимаю, ты был там, когда случился этот сердечный приступ.
Фенн кивнул.
— Патологоанатом сказал, что это был сердечный приступ, но я уверен, что бедняга подавился. Я пытался спасти его. — Он сделал еще один большой глоток виски. — Я точно видел кусок мяса у него в горле. Боже, я даже пытался вытащить его!
— Но коронер определил бы, если бы смерть наступила от удушья.
— Может быть, она наступила от того и другого, не знаю. Может быть, Хэгану просто показалось, что он задыхается. Под конец священник был просто в истерическом состоянии.
— Будешь тут, когда сердце прихватит.
— Нет, я имел
Нэнси на мгновение задумалась.
— Я заметила, что в то воскресенье в монастыре с ним было что-то неладное. Так ты говоришь, что он был, мягко выражаясь, с приветом?
— Нет, ну… просто невротик. Его расстроило происходящее в церкви.
— Ну, для священника в этом нет ничего сверхъестественного. Он действительно сам стал свидетелем чуда. Но что ему не понравилось? Освещение в прессе?
Фенн понял, что слишком много болтает. Он сам репортер, и ему следует знать больше. И поспешил сменить тему:
— Ты хотела предложить мне сделку?
Нэнси приподняла брови.
— Где твоя британская сдержанность? Ладно, к делу. Как бы тебе понравилось сотрудничество со мной в этом маленьком предприятии? Мы работаем вместе: ты собираешь информацию, а я пишу статьи для моей газеты и плачу тебе солидные гонорары. И твое имя будет рядом с моим.
— Ты шутишь? На кой черт ты мне нужна?
— Я лучше пишу.
Он поставил свой пустой стакан.
— Мне нужно еще выпить.
— В этот час, утром? Эй, погоди, не дуйся. Послушай, ты хорошо пишешь, но — мне не хочется это говорить — ты провинциал. Постой, не вставай, просто послушай. У тебя еще нет опыта работы в национальных средствах информации. Я знаю, проверяла. У тебя нет опыта работы с хорошим редактором — я имею в виду, с таким, который шпынял бы тебя, пока ты все не выправишь, который показывал бы тебе, что не так…
— Меня шпыняли тысячу раз, — сказал Фенн, слабо защищаясь.
— Да, но шпынять можно по-разному. Я говорю лишь, что у тебя не было хорошего руководства. Конечно, у тебя высокий уровень, и, понятно, скоро ты получишь много предложений, но я могу распорядиться всем этим лучше. Поверь, много, много лучше. А если ты хочешь Перейти к суммам…
Фенн больше не слушал. Он смотрел на только что открывшуюся дверь. Там стоял человек, оглядывая паб, как будто разыскивал кого-то. Какие-то двое сразу встали и поспешили от стойки к нему.
— Это Лен Пэджетт, — сказал Фенн, скорее себе, чем женщине.
— Пэджетт? Ах да, отец Алисы.
Фенн уже быстро пробирался к троим мужчинам, которые обменивались рукопожатиями. Нэнси последовала за ним.
— Мистер Пэджетт? — сказал Фенн, неуклюже присоединившись к группе и протягивая руку. — Мы уже встречались. Я Джерри Фенн, «Брайтон ивнинг курьер».
Один из двоих мужчин быстро встал между Пэджеттом и Фенном.
— Не суйся, Фенн, — прорычал он, — Мистер Пэджетт наш. Мы с ним договорились.
— Кто вы? — спросил Фенн, но уже и сам догадался. Теперь он узнал в мужчине репортера одного из популярных изданий.
— Он собирается подписать эксклюзивный контракт с «Экспресс», — сказал другой так же воинственно. — И это значит, что он не разговаривает ни с какими другими газетами.
— Не прикидывайтесь дураками. Вы не можете…
— Отвали. — Его оттолкнули, и первый из двоих взял Пэджетта под руку. — Пройдемте куда-нибудь, где потише, мистер Пэджетт, где можно поговорить. Договор ждет вашей подписи.