Связанные любовью

Роджерс Розмари

Грегор философски пожал плечами:

— Из солдат крепких крестьян не получается. Либо ты занимаешься военной подготовкой, либо ходишь за плугом. Совмещать первое со вторым невозможно.

— Да и жестокое обращение с солдатами со стороны большинства офицеров тоже на пользу не идет. — Геррик тяжело вздохнул. — Аракчееву просто не дано понять, что настоящая преданность основывается на уважении, а не на страхе.

Грегор нахмурился. Жестокий нрав Аракчеева он испытал на себе, прослужив под

его началом три долгих года.

— Достойный последователь императора Павла. Другого порядка, кроме армейского, он не приемлет, а все прочее считает баловством.

— Человеческое обращение — не баловство.

Грегор усмехнулся:

— Меня убеждать не надо.

Дорога уходила дальше. Поля уступали место березовым рощам и зарослям боярышника.

— Я делаю, что могу, но возможности мои ограничены, — признался Геррик. — Боюсь, склонность царя бросаться из одной крайности в другую приведет к тому, что Аракчеева сменит такой человек, как князь Александр Голицын.

Грегор вдруг рассмеялся. Как и Аракчеев, Голицын влиял на нынешнего царя далеко не самым лучшим образом и проблем создавал не меньше. Геррик считал себя человеком верующим, но появление при дворе все новых и новых религиозных фанатиков глубоко его беспокоило.

— Опасаетесь, как бы военные поселения не превратились в монастырские бараки? — спросил Грегор, хорошо знавший мнение Геррика на этот счет.

— Как и того, что люди будут целыми днями стоять в церкви и молиться за хороший урожай вместо того, чтобы работать в поле.

— Осторожнее, — с усмешкой предупредил пруссак, — а то еще попадете, чего доброго, в еретики.

— Мистическая чушь. Вреда от нее меньше, чем от Меттерниха. — Горькие слова сорвались с языка раньше, чем он успел остановиться. — Извини. Устал. Иначе бы не позволил себе такого.

— Передо мной извиняться не надо. И опасаться, что ваши слова пойдут дальше, тоже, — заверил его Грегор. — В отличие от других вы умеете вызывать в людях верность.

Сил хватило только на вымученную улыбку.

— Именно поэтому, друг мой, я и привлек тебя к этой деликатной миссии.

Грегор скользнул взглядом по подступающим к дороге деревьям.

— У вас есть план на случай, если Софья все еще в том доме?

— План? Убьем сэра Чарльза и вернем ее матери.

— Думаете, все так просто?

— До сих пор просто не получалось, но я надеюсь, что когда-нибудь… — Геррик достал из кармана заряженный пистолет. — Будь внимателен. Мы уже где-то близко.

— Даже ближе, чем вы можете себе представить, Геррик Герхардт, — раздался вдруг насмешливый голос.

Геррик спокойно натянул поводья, тогда как его спутник выругался и полез за пистолетом.

— Не надо, Грегор. — Голос был ему знаком. Он повернулся к вышедшему из

тени плотному мужчине. — Борис. Даже не знаю, чему удивляться больше: тому, что тебя до сих пор не застрелил какой-нибудь чопорный англичанин, или тому, что ты оказался именно здесь. Могу ли я предположить, что и лорд Саммервиль тоже тут?

— Лорд Саммервиль остался в Англии. Я сопровождаю герцога Хантли.

На этот раз Геррик даже не попытался скрыть удивления. Последние годы герцог практически не выезжал за пределы Англии, и вот… Естественно, возникал вопрос…

— И что же привело герцога в такую даль?

— Очевидно, то же, что и вас. Догадаться, что имеет в виду Борис, было совсем не трудно.

— Софья?..

— Здесь, в доме, со своей служанкой, — быстро успокоил его слуга.

Выдохнув облегченно, Геррик соскочил на землю и бросил поводья Грегору. Слава богу, не опоздали.

— А сэр Чарльз? Борис состроил гримасу:

— Умчался в карете в сторону Санкт-Петербурга. Повернувшись к дому, Геррик заметил уходящую в лес тропинку.

— И вы позволили ему скрыться? — хмуро бросил он. — Вот так запросто?

Борис улыбнулся. Будучи личным лакеем лорда Саммервиля, он в лучшем случае выказывал всем сдержанное почтение.

— Не так запросто. Госпожа Софья ухитрилась воткнуть ему в бок нож, так что сэр Чарльз вполне может и не дожить до утра.

Геррик сжал рукоять пистолета — боже, этой милой девочке пришлось защищаться.

— Софья ударила его ножом?

Борис вскинул брови:

— А почему вы так удивляетесь? Эта женщина — сущий дьявол.

— Она не пострадала?

— Ранена.

— Проклятье. — Геррик шагнул к ведущей к дому тропинке. Софью нужно как можно скорее доставить в Санкт-Петербург. — Мне необходимо увидеть ее.

С быстротой, поразительной для человека столь крупного, Борис встал перед ним, преградив путь к дому.

— Госпожа Софья отдыхает. Беспокоиться не о чем.

— Вы не пускаете меня к ней?

— Говорю вам, она спит. И будить ее не нужно.

— Хочу предупредить, что я устал и не в том настроении, чтобы играть в игрушки. Отведите меня к ней. — В его голосе отчетливо прозвучала требовательная нотка. — Сейчас же.

В кустах что-то зашуршало, и на тропинку вышел высокий мужчина в темно-зеленом сюртуке и коричневых бриджах.

Прищурившись, Геррик увидел, что Стефан успел не только помыться, но и побриться. Значит, они здесь уже давно.

По спине прошел холодок. Неужели герцог Хантли знал, зачем Софью посылали в Англию? И если да, то каковы его дальнейшие планы?

В отличие от Эдмонда, несколько лет прослужившего советником у Александра Павловича, его брат всегда оставался верен только Англии.