Связанные судьбой
Шрифт:
Разыгравшаяся боль не давала уснуть, и Джон решил завершить изучение бумаг дяди Майка. Он как раз добрался до видавшей виды папки с пожелтевшими газетными вырезками, когда пробило десять. Знакомясь с вырезками, он понял, что Майк был помешан на популярности. Даже простое упоминание кого-то из членов семьи в статье служило поводом, чтобы эта заметка аккуратно вырезалась и сохранялась. Раз десять в информации приводились слова самого Майка как начальника пожарной службы, иногда хвалили его команду. Джон особенно не вчитывался в довольно поверхностные
Зато несколько болезненных для Него публикаций он прочитал от слова до слова — о пожаре, когда погиб Пат, некролог о нем, сообщение об обручении Бетси, ее свадьбе. Долго рассматривал свадебный снимок. Когда он покончил с вырезками, его мутило, глаза обжигали непролившиеся слезы. Но углубляясь в прошлое, вновь переживая события минувших лет, человек по-своему совершает обряд искупления.
В половине одиннадцатого Джон взялся за последнюю вырезку. Она была совсем ветхая. По содержанию и серьезному тону разительно отличалась от прочих. Вернее, это была не одна, а соединенные вместе две статьи.
Джон прочитал публикацию до половины, когда понял, что репортер рассказывал о незаурядном событии. Оказывается, в Грэнтли на неделю закрывалось движение по Мэйн-стрит, так как работники водоснабжения пытались выяснить, почему у питьевой воды в городе «явный бензиновый привкус».
Он бегло просмотрел все до конца, высматривая знакомую фамилию. Странно, но Шепард здесь не упоминался. Он перечитал первую статью строка за строкой. Принялся за вторую, по-прежнему недоумевая.
Оказывается, работы производились две недели подряд. Раскапывали подходы к источнику загрязнения воды — резервуару под новой заправочной станцией. Огромный бак сваривали секциями, и швы были уже повреждены, когда резервуар опускали в черную орегонскую глину. Бензин начал просачиваться в почву сразу же. Затем приводились мнения экспертов о мерах, которые будут приняты для устранения течи. Вторая статья заканчивалась заверением владельца заправочной станции о том, что проблема будет решена «безотлагательно». Джон испытывал брезгливое чувство, встречая имя владельца — Джон Франсис Кох. Прадед нынешнего Гранта Коха.
Джон был заинтригован: ни в первой, ни во второй статье никаких упоминаний имени Шепарда. Так почему же Майк включил эту вырезку в свой семейный архив? Не давало покоя подозрение, что он умышленно поместил эти материалы сюда, чтобы надежно спрятать их. Но если так, то именно они могли послужить основанием во что бы то ни стало проникнуть в дом Бетси и в кабинет начальника пожарной охраны.
Когда шаги Бетси раздались у двери его комнаты, папка с вырезками уже спокойно лежала на дне коробки, которую Джон поспешно затолкал под кровать.
— Я увидела свет, — сказала Бетси, проскользнув в комнату и закрывая дверь. Ее щеки раскраснелись, волосы на ветру растрепались. В руке она держала маленький белый пакетик со штампом аптеки Гроулера.
— Не думаю, что там у тебя гамбургеры, — лукаво заметил Джон, обрадовавшийся ее приходу.
—
12
Бетси торопливо сбросила халат на пол. На ней было надето что-то белое, едва достающее до колен. Джон почувствовал, что нервничает, как жених перед первой брачной ночью.
— Очень мило, — сказал он, когда Бетси приблизилась. — Но мне все же недостает той маленькой куцей пижамки с красивыми кружевами, которые обрамляли твои соблазнительные бедра.
Бетси, как в юности, вспыхнула до корней волос.
— Истинный джентльмен, не стал бы так бесцеремонно смотреть, — упрекнула она Джона, забираясь под простыню прямо в его объятия.
— Что ты говоришь? Откуда тебе известно столь похвальное поведение джентльменов?
— Я где-то читала.
Он поцеловал ее душистые локоны, шутливо заметив:
— Знаешь, что, Рыжик? Ты всю жизнь читала совсем не те книги.
— Уж не собираешься ли ты утверждать, что я недостаточно образованна?
— Я собираюсь заявить, что тебя ожидает уйма неприятностей, если ты не прекратишь дразнить меня.
— То есть?
Ангельским выражением лица она напоминала невинного младенца, хотя лукавые искорки в глазах выдавали Бетси. Она-то хорошо знала, как воспламенить влюбленного Джона.
— Осторожнее, Рыжик, ты имеешь дело с мужчиной, который еще до недавнего времени ложился спать в одинокую холостяцкую постель, мечтая о женской ласке.
— Вот я и пытаюсь тебя вознаградить, Джон.
Она привычно накрыла его руку своей маленькой гладкой ладонью.
— Ты человек с самыми огрубевшими руками, какие я когда-либо видела, но при том, Джон Стэнли, эти же руки способны быть невыразимо нежными, а сам ты — бесконечно милым.
— Милым я не умею быть, — отрезал Джон. — И я не джентльмен и вовсе не собираюсь им стать.
— То есть я могу не быть леди, верно?
Как бы в подтверждение своих слов Бетси сильным движением запрокинула его голову и стала осыпать поцелуями глаза, губы, шею, широкую грудь Джона…
— Прочь манеры высшего света, — воскликнула она, — долой боязливые девичьи «ахи и охи». — И град страстных горячих поцелуев вновь обрушился на оторопевшего Джона.
Дыхание Джона становилось все более прерывистым. Он обнял Бетси за талию, но тонкая и нежная, как паутинка, ночная рубашка, явилась преградой, и Джон осторожно снял ее.
— Бетси…
— Ш-ш…
Железные мускулы его рук под ее ладонью становились мягче. Кончиками пальцев Бетси разглаживала и массировала его натруженное тело.
— У тебя сильное, хорошо сложенное тело, — похвалила Бетси, целуя гладкое плечо без шрамов, — но словно окаменевшее. — Наконец под жаркой влажной кожей натянутые связки тихо дрогнули, и напряжение спало. — Джон, ты должен серьезно позаботиться о себе, — заметила она обеспокоенно.
— А… как?