Сяо Тай и клан Феникса
Шрифт:
— Ниспровержение основ ведет к бунту. Воля Небес предписывает нам подчиняться правилам и законам, установленным Небесами.
— Вот с теологией сходи к Лилин, она тебе так мозги промоет что забудешь во что верил. — советует ему Сяо Тай: — нет никакой Воли Небес. Как говорят еретики, у Бога нет других рук, кроме этих вот. — она задирает рукава халата и демонстрирует свои небольшие, розовые ладошки: — а еще говорят — на Бога надейся, а верблюда привязывай. И вообще, не буди во мне зверя, а то я тебе проповедь на полтора часа прочитаю, про искушения Христа гордыней в пустыне и богословов и почему на Небеса надейся, а сам не плошай. Ты вот типичный случай, кстати. Гордыни в тебе, Брат Лу, хоть
— И это мне говорит Госпожа Кали. — прячет улыбку в поклоне Лу Цзижэнь.
— Ой, да брось. Не верил ты никогда в эту басню. Сам ее и создал. Ну… может верил сперва, а потом понял, но гордыня, гордыня — не дает тебе признать, что был неправ. Будешь теперь свою линию до конца гнуть. Ты у нас закулисный игрок, серый кардинал, обожаешь со стороны смотреть как дело пойдет, а потом — заслуги себе присвоить.
— Если все так, как говорит Седьмая, то… разве не мудрей оставить эти знания при себе? Зачем Седьмая говорит мне это? Ведь если я буду считать Седьмую не Госпожой Кали, то моя лояльность к ней пошатнется.
— У тебя, Братец Лу одна лояльность — себе самому. — вздыхает Сяо Тай: — вот охота вам всем тут себя схематозами мучать. Надо бы тебя с основными постулатами Бритвы Оккама познакомить, а то так всю жизнь в темноте и проходишь. На самом деле ты, Братец Лу — страшный. Очень страшный. Отчасти из-за своих способностей, но в большей мере потому что — непредсказуемый. Тебе нравится играть, ты чертов адреналиновый наркоман. Ходишь по краю и наслаждаешься своим интеллектуальным превосходством. Думаю, у тебя нет плана. Ты просто так живешь и это меня реально пугает. А что касается меня… для тебя я сейчас очень ценна. Еще бы, я полагаю, что ты гордишься собой, сделать из обычной девчушки — Легенду. У тебя прямо все внутри чешется, ты хочешь увидеть, как далеко я зайду и это — самая верная гарантия твоей лояльности. Вот как только я тебе скучна стану — так ты просто исчезнешь и продолжишь заниматься своей игрой в бирюльки. Думаю, ты не станешь мне мстить или убивать… тебе это не интересно. Но если для новой игры нужно будет освободить место… то тут ты примешь решение без колебаний. Ну что, верно я говорю, Змей Лу?
— Если все, что ты говоришь — истина, то тебе сейчас должно быть страшно, Седьмая. — Лу Цзи Жэнь сцепляет пальцы рук между собой и откидывается назад: — многие знания — многие печали. Ты не боишься? Ведь это чаша с нагретым вином может быть отравлена. А может быть яд находится в твоем теле уже давно, и я просто даю тебе противоядие каждый раз при встрече? Стоит мне не появится разок…
— Страшно ли мне? Конечно страшно. — признается Сяо Тай, поднимает чашу с вином делает большой глоток, смакует напиток, ставит чашу на столик и поворачивает лицо к Братцу Лу: — а сегодня яд особенно удался. Такая… приятная кислинка.
— Вот в этом проблема, Сяо Тай. — жалуется Лу Цзижэнь: — я тебя не понимаю. Ты говоришь одно, а делаешь другое, сама признаешься, что было бы мудро сделать так, но поступаешь иначе. Это меня иногда просто с ума сводит. И была бы ты глупенькой дурочкой из деревни как твоя Джиао, но ты же не такая.
— Ну… если ты будешь меня понимать, то я тебе надоем. Если я тебя надоем, то ты перестанешь давать мне противоядие. — пожимает плечами Сяо Тай: — и достаточно того, что только ты в это неспокойное время мне эти пилюли Ци достать можешь. Уверена, что у тебя есть больше… но тебе не нужно чтобы я испытывала ложное чувство безопасности.
— У меня такое ощущение что меня насквозь видно. — признается Лу Цзижэнь: — я что, такой предсказуемый?
— Да ты просто как на ладони, Братец Лу. Ты обожаешь блефовать и контролировать. Я просто подумала, что если бы я вела себя таким образом — какой характер должен
— И что, это помогает? Ты можешь предсказать что я сделаю дальше? — наклоняется вперед Лу Цзижэнь и всматривается в лицо Сяо Тай: — ты меня интригуешь, Седьмая. Предскажи мне что я, такой предсказуемый Лу Цзижэнь, буду делать дальше?
— Если убрать парадокс самосбывающегося пророчества Эдипа, то я могла бы… но не стану. — пожимает плечами Сяо Тай: — зачем? Многие знания — многие печали, господин Лу. Как говорил Экклезиаст — дайте птице, поющей в вышине познать хоть толику человеческой мудрости, и та упадет наземь мертвая.
Она смотрит на сидящего напротив Лу Цзижэня и думает о том, что это она сейчас блефует. И сейчас, и ранее, но блеф попал в цель. Лу никогда не был ей лоялен. Такие люди всегда сами по себе. Но это не значит, что они обязательно будут врагами. Пока их интересы совпадают — они могут быть союзниками и даже друзьями.
— Я знаю, что ты играешь в свои игры. Со мной. С семьей Вон Ми. С генералом Лю Байгу. С Кланом Пика Северной Звезды, с Кланом Лазурного Феникса, и кто его знает с кем еще. — говорит она, серьезно глядя ему прямо в глаза: — я знаю даже зачем ты это делаешь.
— Вот как. Скажи мне, Седьмая Сестра, в чьей мудрости я уже даже и не сомневаюсь — зачем я делаю то, что я делаю? — насмешливо произносит Лу Цзижэнь, но его зрачки опасно сужаются, фокусируясь на ее лице.
— Человеческие потребности просты. Поесть, поспать, испражнится, позаниматься сексом… и в большинстве своем они удовлетворимы. Человек не может съесть больше чем в состоянии вместить его желудок. Спать больше, чем есть потребность. И так далее. Человеческие потребности можно удовлетворить. И лишь одна потребность неудовлетворима в принципе. Это потребность в развлечении. Любая игра — есть развлечение, Братец Лу. Ты — слишком много знаешь и умеешь, с твоими способностями ты мог бы и при самом Императоре второе место после него занять. А чем черт не шутит и самому Императором стать. Но тебе это не нужно, потому что это было бы слишком скучно. Зачем ты все это делаешь? Зачем играешь в игры? Да потому что ты так развлекаешься, Братец Лу. Мы все для тебя всего лишь пешки, пешки, которые слишком серьезно относятся к своему месту на доске. Я вижу удивление на твоем лице, Братец Лу? Ты удивлен что шахматная фигура может говорить с тобой? Может осознать, что она — лишь пешка?
— Седьмая давно уже не пешка. — ворчит Лу Цзижэнь: — это только вопрос времени, когда она станет Генералом.
— Ну да. — улыбается Сяо Тай. Она знает, что она делает. Лу Цзижэнь — очень опасен и крайне важно иметь его как союзника или хотя бы нейтрального игрока. Она намерено превозносит его, льстя его самолюбию, ведь каждый человек хочет верить таким словам, что он «велик и могуч» и всего лишь играет с окружением, а не выживает на вражеской территории. Своими словами она насадила ему в голову концепцию «Лу Цзижэнь — просто играет». И эта концепция верна, отчасти. Потому ему легко в нее поверить. Он и вправду любит азарт и ходить по краю, однако у него есть и другие причины, но они не так почетны, не так красивы для самооправдания. А «Игрок в Реальность» — это красиво, это льстит.
И самое главное — она заронила ему в голову концепцию шахматной партии. А что самое главное в шахматной партии? Шахматная игра, это игра с нулевой суммой, играют всегда против друг друга. Нужен второй игрок. Враг. Однако подняв Лу на заоблачный уровень, показав ему что она считает даже такие фигуры как генерал Лю или Глава Шао — всего лишь фигурами на доске, она не оставила ему выбора. Братец Лу играет свою партию напрямую против Бога. Против Небес. И… она — единственная кто понимает это.