Сын Архидемона (Тетралогия)
Шрифт:
– Нет, ну так мы никогда не помиримся… – капризно надула губки Аурэлиэль. – Ты совершенно меня не ценишь!
– Я тебя ценю, ценю, только успокойся и пошли со мной, – сделал над собой усилие я. Где–то слышал, что именно так нужно разговаривать с шизоидами – ласково, терпеливо, не повышая голоса и во всем им потакая. – Пойдем со мной, к доброму дяденьке кардиналу… ты ведь помнишь кардинала?
– Спасайся, беги!.. – в ужасе отшатнулась эльфийка. – Они уже здесь, они уже идут!.. Они сейчас ворвутся!.. СДОХНИ, ПАДАЛЬ!!!
Блин, опять
– Все, я тебя сейчас парализую, – устало сказал я, стреляя хвостом.
Промазал! Аурэлиэль отшатнулась с нечеловеческой скоростью, в мгновение ока перемещаясь мне за спину. Откуда в ней это берется?!
– Она одержима, патрон, – подал голос Рабан. – Потерянным душам наплевать на сохранность тела – это для них просто оболочка. Причем украденная. Так что они выжимают все по максимуму, используют ресурсы организма на полные сто процентов и даже больше. Запросто могут ей что–нибудь повредить или даже покалечить. Чужого добра не жалко, сам понимаешь.
– Так, Ариэль, а ну–ка стой спокойно! – прохрипел я, снова стреляя хвостом.
Но обезумевшая эльфийка опять умудрилась уйти от удара. Невероятная реакция! Почти такая же, как у меня!
У нее и в самом деле нога вывихнута?
– Я ПРИКОНЧУ ТЕБЯ, ТВАРЬ!!! – яростно прыгнула на меня Аурэлиэль, дергая за крыло. – ОТПРАВЛЮ В ГОЛЮС, НА ПОЖИВУ… о–о–о, о–о–о, как же мне хорошо, как же хорошо… да, да, еще, еще…
Я чуть–чуть расслабился. Движения пациентки стали вялыми, заторможенными, враждебность временно отступила.
Но тут выяснилось, что расслабился я рано. Эльфийка посмотрела на меня глазами раненой лани и всхлипнула:
– Ты меня любишь? Скажи, ты меня любишь?!
– Просто обожаю, – сумрачно ответил я. – Кольца при себе нет, а то бы вообще предложение сделал.
Зря я это сказал. Во взгляде Аурэлиэль тут же появилось новое чувство – безудержная похоть. Она облизнула губы и жарко зашептала, обнимая меня липкими руками:
– Возьми меня прямо здесь, прямо сейчас!.. Возьми меня, мой жеребец, я вся твоя, я вся горю от желания!..
– Блин, да я свихнусь с тобой скоро, шизофреничка остроухая, – устало пробурчал я.
Бесноватая эльфийка перешла от слов к делу. Продолжая бормотать какую–то чушь, она опустилась на колени и жадно зашарила у меня между ног. Ничего не нашла, конечно, но ее это ничуть не смутило – видимо, решила, что искомая деталь прячется где–то еще.
– Быстрее, быстрее!.. – аж задрожала от нетерпения Аурэлиэль, ползая по мне, словно гусеница. – Ну где же он, где же мой любимый…
Шаловливые пальчики в несколько секунд обегали весь мой хитин, ощупав каждую руку, крылья… и наконец нашли хвост. Похоже, за неимением лучшего наша буйнопомешанная решила удовлетвориться этим – ухватилась за ядовитое жало и, похотливо причмокивая,
И сразу же упала на пол. Глаза остекленели, изо рта закапала слюна, кисти рук мелко затряслись. Я впрыснул обезумевшей эльфийке самую легчайшую дозу яда – чтоб только ненадолго обездвижить.
– Подумать только, меня пытались изнасиловать, – пробурчал я, взваливая Аурэлиэль на спину. – Рассказать кому – не поверят. А в милицию пожаловаться – так вообще со смеху помрут.
– Как ты мог лишить меня девственности?.. – чуть слышно пробормотала парализованная эльфийка. – Теперь ты обязан на мне жениться…
У меня аж мороз по коже пробежал. Надеюсь, это в ней все еще говорят призраки замка.
Вся эта эпопея с Великим Походом в Заколдованный Сортир длилась не так уж долго. Час или чуть больше. Но летом ночи короткие – снаружи уже рассветает. Дождь тоже наконец–то стих. И огонь в камине погас.
А члены делегации по–прежнему дрыхнут без задних ног. Всех я будить не стал. От слуг или пана Зовесимы все равно толку не будет. Растолкал одного только кардинала.
Оказалось, что спросонья наш святой отец еще суровее обычного – принялся материться на родном французском, даже заехал мне в челюсть пудовым кулачищем. Ушиб костяшки пальцев, а мне хоть бы хны.
– Чего тебе спозаранку потребовалось, сын мой? – широко зевнул дю Шевуа, наконец продрав очи. – Заутреню читать не буду, и не проси – не кардинальское это дело.
– Нафиг мне ваша заутреня не ударилась. Тут у нас, падре, форс–мажор приключился. В моего личного косметолога какая–то нечисть вселилась. По вашему профилю проблемка, верно?
Кардинал почесал плешивую башку, с сомнением глядя на пускающую слюни эльфийку. Оттянул ей веко, пристально вгляделся в расширенный зрачок. Повернулся ко мне и потребовал рассказать все в подробностях.
Я рассказал, конечно. Хотя некоторые малозначительные подробности все же предпочел опустить.
– Нехорошо вышло… – пробурчал кардинал. – Недобрые дела в этом замке творились, недобрые… Когда будем среди людей, напомни мне наказать местным властям разобраться с этой пакостью. С землей надо этот замок сравнять, а убиенным – достойное погребение устроить.
– Может, не надо так с памятником архитектуры?
– Демонов не спрашивают.
– Ладно, вам виднее. А что с остроухой делать будем? Вылечить смогёте?
– Попробую, – степенно кивнул дю Шевуа, вынимая из–за пояса тяжеленный бронзовый крест.
Эта штуковина весит килограмм пятнадцать – запросто можно использовать вместо кистеня. Надеюсь, кардинал не собирается применять кардинальные методы… а то он их любит!
Бесов вообще легче всего изгнать, проделав в голове пациента большую дырку.
– Свяжи–ка ее от греха, – скомандовал дю Шевуа, бросая мне веревку.
Я сноровисто скрутил эльфийку по рукам и ногам. Действие яда уже начинает проходить – наша бесноватая снова рвется на ратные подвиги.