Сын Архидемона (Тетралогия)

Рудазов Александр

— Даже так? — поразился я. — И их что, где-то напечатали?

— В поханых интернетах лежать, на станице нашей дорогой партии. Там вы, значить, можете почитать мои статьи — я их под рабочим псевдонимом пишу — или можете вступить в партию. Рекомендую вступить в партию.

— Обязательно подумаю об этом, — пообещал я.

— А тут не об чем думать, товарищ Бритва. Вступайте, значить, и никаких гвоздей. Нам инопланетные

товарищи усегда пригодятся.

— Угу. Непременно… — пробормотал я, уже погружаясь в дремотное оцепенение.

Глава 9

Я проснулся в три часа ночи. Проснулся от тихого дребезжащего звука, доносящегося из прихожей. Телефон. Потянувшись вокруг Направлением, я почувствовал, что Святогневнева нет дома. Видимо, пошел с обходом. Щученко храпит, как паровоз. На Джемулана надеяться и вовсе нечего. Остаюсь только я.

Бесшумно перевернувшись, я отцепился от крюка и мягко спрыгнул на пол. В темноте я вижу отлично. Выскользнув за дверь, я поднял трубку и хрипло сказал:

— Слушаю.

— Это бассейн? — донеслось до меня.

— Это квартира.

— А тогда почему вы в трусах? — спросил радостный голос.

— Мужик, я без трусов, — снисходительно ответил я. — На меня никакие трусы не налезают.

— Почему?

— Хвост мешает.

На той стороне пару секунд молчали, а потом одобрительно сказали:

— Молодец!

Я положил трубку на рычаг и хмыкнул. Идиотский розыгрыш. Да еще и древний, как дерьмо мамонта. Мы в училище оригинальней развлекались… хотя где оно теперь, то училище?

От таких мыслей мне сразу взгрустнулось. Пойти ли еще подремать? Или пошарить в холодильнике на предмет легкого ночного перекуса? Или, может, выбраться наружу, полетать над ночной Москвой?

На этом последнем я и остановился. Если и есть в жизни яцхена светлые стороны, так это возможность летать. Когда я был человеком, то даже не догадывался, какого счастья лишен, бескрылый.

Домой я вернулся в семь утра. Меня никто не заметил — много ли людей бродят по улицам декабрьскими ночами? Многие ли из них смотрят в черное небо, затянутое тучами? В новогоднюю ночь — да, многие. Но сегодня еще только двадцатое декабря, так что свидетелей у моей прогулки не оказалось.

Я тихо проскользнул в кухню. На плите аппетитно шкворчали сосиски, а Святогневнев возился с тостером. Щученко стоял у темного окна, глядя в него, как в зеркало, и брился

электробритвой. Усы он старательно обходил стороной, а вот подбородок выскоблил до идеальной гладкости.

— Здорово, Олег, — кивнул мне Святогневнев.

— Доброе утро, Лева. А где Джемулан?

— Мужик тот?.. Да дрыхнет еще. Как сурок.

— Ну пускай дрыхнет пока… Представляешь, Лева, а мне сегодня сон приснился, — поделился я.

— Яцхенам снятся сны? — удивился Святогневнев.

— В том-то и дело, что обычно я без снов дремлю — так, проваливаюсь куда-то и… ну и так далее. А сегодня вот приснился… да еще странный такой. Как будто я снова человек, а за мной гонится… я сам. Только нынешний, шестирукий.

— Шо значить снова человек? — насторожился Щученко. — Вы ж инопланетянин! Пришелец с ентого… как его… Альдебарана, что ли?.. Запамятовал, шо вы мне там в анкете накалякали.

— Полковник, я же вам уже говорил — я не инопланетянин.

— А хто ж тогда?!

— Демон, — досадливо огрызнулся я.

— Вы мне это бросьте, товарищ Бритва! — погрозил пальцем Щученко. — Существование инопланетных товарищей я еще в принципе согласен допустить, поскольку это не противоречит советской науке и неоднократно предсказывалось советской научной фантастикой в лице, значить, товарищей Толстого и Солженицына. А демоны и прочая нечисть — это все бесовщина и мракобесие. Такое, значить, только в отсталых буржуйских странах бываеть.

— Ну и хрен с ним, — отмахнулся я. — Лева, у тебя сонника случайно нет? Охота глянуть, к чему такие сны снятся.

— Нету у меня сонника, — снял сковороду с плиты Святогневнев. — Мне вообще ничего не снится… да я и не сплю, собственно.

— Знамо дело. А вам что сегодня снилось, полковник? — полюбопытствовал я.

— Глупейший, значить, вопрос. Запомните, товарищ Бритва, настоящему, значить, коммунисту могуть сниться только вожди мирового пролетариата или победа мирового коммунизма!

— А голая женщина не может присниться?

— Только ежели Надежда Константиновна Крупская!

— А вам что сегодня снилось, товарищ куратор? — спросил я у Джемулана, как раз вошедшего в кухню.

Сид окинул нас троих пренебрежительным взглядом. Увиденное ему явно не понравилось. Он вытер совершенно сухие руки совершенно сухим полотенцем и ядовито процедил: