Сын Архидемона (Тетралогия)
Шрифт:
Щученко и Джемулан вышли вскоре после меня. Мой куратор слегка пошатывался и тяжело дышал. Его глаза налились кровью, а кожа стала красной, как у вареного рака. Похоже, сиды не слишком хорошо переносят пар.
Зато полковник выглядел счастливым, как в первый день отпуска. Он аж лоснился от удовольствия и довольно мурлыкал:
— Коммунисты-коммунисты, руки чисты, ноги чисты, а подмышки так душисты…
— С легким паром, — поприветствовал их я.
— И вам, значить, не хворать, — икнул Щученко. — А шо, товарищи, не посетить ли нам теперь,
Буфет в Сандуны не завезли, зато ресторан нашелся — и преотличный. Сводчатый потолок, витражи — лепота, да и только. Даже Джемулан пробурчал что-то одобрительное — а он у нас известный сноб.
Я сразу чирканул пальцем по доброй половине меню, заказав себе красную икру, салат из курицы, салат из морепродуктов, отварных раков, тройную порцию креветок, хачапури, какую-то китайскую дрянь с гребешками и крабами, жареные пельмени, самсу с бараниной, язычки ягнят, китайский суп с пельмешками, телятину на кости, свиной шашлык, свинину по-деревенски, свинину в кислом соусе, жареную утиную грудку, куриную котлету, стейк из семги, рисовую лапшу, соевые ростки с луком, вареники с вишней и ягодное мороженое. Официантка мило улыбалась, слушая мой заказ, но моргала почему-то все чаще и чаще.
— Это, значит, мне, — подытожил я, откладывая меню. — Заказывайте, Ефим Макарыч.
— Так это вам одной?! — не удержалась официантка.
— Вы, хражданочка, не отвлекайтесь от работы, — попросил Щученко. — Я, значить, буду селедочку, буженину, оливье, солянку, манты и шашлык.
— Свиной, бараний?
— А какой, значить, будеть, тот и несите. А вы чего так долго выбираете, товарищ Джемулян?
Джемулан заказал греческий салат, крем-суп из брокколи, соевые ростки с зеленым луком и свежие ягоды. Как и подавляющее большинство эльфов, он придерживался строгой вегетарианской диеты. Не по каким-то принципам или религиозным заморочкам, а просто потому, что для эльфа мясо — как для человека древесная кора. Неприятно на вкус, трудно разжевать и грозит несварением желудка.
Еще мы взяли пиво. Много пива. Правда, пили его только мы с Щученко — Джемулан ограничился фруктовым соком. Но вообще неплохо так посидели — жалко, Святогневнев с нами не пошел.
— Значит, слушайте анекдот, — разгрызая последнюю креветку, произнес я. — Гуляют по глубокому снегу две собаки — овчарка и такса. Овчарка говорит: «Я себе все ноги отморозила». А такса отвечает… отвечает… э-э… твою мать, забыл совсем, что она там отвечает. Ну да и хрен с ним. Давайте лучше в города играть.
— Начинайте, товарищ Бритва, — кивнул Щученко.
— Москва.
— Армавир! — ответил Щученко.
Мы уставились на Джемулана. Тот уставился на нас, не прекращая есть суп. Кажется, в города ему играть не хотелось.
— Рязань, — подождав немного, сказал я.
— Новгород!
— Днепропетровск.
— Кызыл-белдеш!
— А это где такое?
— В Уйгурской Советской Социалистической
— Угу, — задумался я. — Знаете, полковник, что-то неохота мне в города играть. Давайте лучше в шарады.
— Ну давайте. А как?
— Задумайте какого-нибудь известного человека, а я буду угадывать.
— Так их же ж, значить, много — известных. Вы ведь долго угадывать будете.
— Так я же вам вопросы задавать буду. А вы на них отвечайте — да или нет. Если я за двадцать вопросов не смогу отгадать — значит, проиграл.
— Да не, вы все равно не отгадаете.
— Ну а давайте попробуем.
— Ну давайте, товарищ Бритва, я перший тогда загадываю.
— Реальный человек или вымышленный? — спросил я.
— Реальный.
— Мужчина или женщина?
— Мужчина.
— Русский или иностранец?
— Русский.
— Молодой или старый?
— Всегда молодой.
— Ваш родственник?
— Неть…
— Ваш знакомый?
— Неть…
— Он еще жив?
— Неть…
— Он жил в двадцатом веке?
— Да.
— Коммунист?
— Да.
— Носил бородку?
— Да.
— Лежит в Мавзолее?
— Да.
— Ленин?
— Да! Ловко это вы меня, товарищ Бритва! — восхитился и обрадовался Щученко. — Ху-ху-ху! Ловко! Ху-ху-ху! Инопланетянские технологии по чтению народных мыслей?
— Угу. Что-то наподобие.
— Кто такой этот ваш Ленин? — обратил на нас тусклый взгляд Джемулан.
— Да это гриб один, — отмахнулся я.
— Гриб?..
— Угу. Типа подосиновика.
— Шо таке?! — выпучил глаза Щученко. — Вы шо таке говорите, товарищ Бритва?! Самого Владимира Ильича грибом назвали! Да я его своими глазами видел!
— Живого?
— Как живого! Ленин — он и сейчас живее всех живых! Воть вы, товарищ Бритва, в Мавзолее бывали?
— Не приходилось как-то, — вежливо ответил я.
— А я бывал! И не един раз, не два, а цельных семь! Пять раз в настоящей Москве, и два раза — в ентой вашей поганой буржуинской!
— Ну… поздравляю.
— Только вот не пойму я никак эту заковыку… — задумчиво произнес Щученко. — Как так может быть, что Ленина два? У нас, значить, один, а у вас… еще один! Какой же настоящий?
— Оба настоящие, — ответил я.
— Так не бываеть.
— Я вас уверяю, полковник, они оба настоящие. Просто Ленин — он как Вишну. Со множеством аватар.
— Шо еще за вишня? — рассердился Щученко. — Вы мне тут не это! Говорите, да не заговаривайтесь! Развели, понимаешь, антисоветчину! Вишни-черешни всякие! Я вас за такие слова и к стенке могу — по законам, значить, военного времени!
— А у нас что, с кем-то война? — удивился я.
— У нас завсегда война!
— С кем?
— С проклятым капитализьмом и его буржуинскими прихвостнями! Вы, кстати, икорку доедать будете? Если не будете, давайте сюда, я ее раскулачу!
Икру я хотел съесть сам, но будучи удивительно добрым и щедрым яцхеном, уступил ее полковнику.