Сын Багратиона

Седой Василий

Прозвучало это из его уст достаточно зловеще и я поневоле подумал: «блин горелый, да когда же это уже закончится? Не успеешь нормально устроиться, как обязательно какая-нибудь бяка случается».

Отец не стал у нас надолго задерживаться, так, прошёлся. посмотрел краем глаза, кто чем занят, и уехал, а мне пришлось заняться выведением из запоя капрала.

Скажу вам, страшное это дело. Споить человека на порядок проще, чем правильно вывести из запоя. Тут ведь надо все аккуратно делать, чтобы ненароком не угробить, всё-таки пациент не первой свежести.

Но, как

бы там ни было, а уже через недельку у него даже румянец на щеках появился. Да и беседы, которые с ним эту неделю вели мои казаки, пошли на пользу, и он убавил свое рвение. Занятия, конечно, продолжил и все с теми же тяжеленными ружьями, но уже без особого зверствования. Не доводил нас больше до изнеможения. Так что в этом плане все наладилось, а вот затянувшееся молчание отца меня неслабо напрягало. Не зря говорят, что ожидание наказания хуже самого наказания, и я сейчас это чувствую на себе.

Интерлюдия

— Пётр Иванович, ты уверен, что хочешь поступить со своим сыном именно таким образом? Нет, присвоить ему звание в таком возрасте ещё можно, такое раньше уже желалось. Но отправить его в совершенно дикие края во главе отряда не пойми кого с заданием основать поселение и охранять рубежи отечества — это, мне кажется, уже слишком. А уж твоя просьба не выделять ему денег и повелеть, чтобы он организовал все за свой счёт — это я вообще понять не могу. Он же ребёнок. Он и так может погубить людей, а если отправить его без снаряжения и денег, то они все будут обречены.

— Ваше Величество, я вам уже рассказал всю эту историю, мы можем быть уверены, что он подобному наказанию будет только рад. Да и мне спокойнее будет. Может, он, находясь подальше от цивилизованных мест, поймёт, что можно делать в приличном обществе, а чего нельзя ни в коем случае. Просто я не знаю, как ещё мне можно повлиять на его мировоззрение. Не рогами же его охаживать на самом деле.

— Да уж, необычным ребёнком наградил тебя бог. Тут не поймёшь, радоваться или огорчаться. Но все равно, даже учитывая все его проступки, я считаю, что это будет слишком жестоко. Поэтому, просьбу твою я удовлетворю, но не в полном объеме. Звание ему дадим и на службу примем. Отправить куда подальше в дикие суровые места — тоже приемлемо. Но вот лишать твоего сына и его людей довольствия будет неправильно. Мы все сделаем, как ты просишь, но снарядим отряд всем необходимым за счёт казны. И ещё отправим мы их в поход только следующей весной. Пусть пока получше подготовятся к дороге.

С этими словами государь подошёл к огромному глобусу в углу кабинета и негромко произнес:

— Осталось решить, куда мы отправим твоего отпрыска.

Он некоторое время смотрел на очерченные контуры государства, а потом задумчиво сказал:

— Думаю, совсем уж далеко отправлять его не нужно, смысла в этом особого нет, лучше сделать так, чтобы от этого ещё и польза была.

Он повернулся к Багратиону и добавил:

— Предлагаю отправить его к поморам на Кольский полуостров. Там давно уже жалуются на безобразия, учиняемые чухонцами и норвежцами,

вот и откликнемся на просьбы о помощи, отправив туда достаточно сильный для тех слабозаселенных мест отряд.

Багратион, внимательно выслушав государя, неуверенно произнес:

— Как бы сын там войну со шведами не начал.

— С сотней подчиненных? Это даже не смешно, — тут же отреагировал государь.

— Хотелось бы и мне поверить, что это невозможно, но от Ивана можно и не такого ждать.

— Мне кажется, что ты, Пётр Иванович, слишком уж демонизируешь своего сына. Ничего он там, имея такие небольшие силы, натворить не сможет, лишь бы людей зазря не погубил. Давай на этом и остановимся, лучше варианта все равно нет.

Конец интерлюдии.

Глава 17

Сижу слушаю отца и не понимаю: то ди лыжи не едут то ли я…

Нет, на самом деле я доволен, как слон. Уйти в свободное плавание и делать, по сути, что душа пожелает в моем случае дорогого стоит. Но вот отца на пару с государем я никак понять не могу. Мало того, что принять малолетнего пацана на службу, так ещё и отправить к черту на кулички во главе отряда — это, как по мне, клиника, иначе и не назовёшь.

Отец, рассказав о принятом решении, как-то внимательно на меня посмотрел и неожиданно произнес:

— Тебе для подготовки к будущей войне нужно было тихое место, где нет лишних глаз? Теперь оно у тебя есть. Деньги у тебя для реализации твоих планов, я думаю, тоже будут, знаю я что ты продолжаешь заниматься своими казино. Если от меня нужна ещё какая-нибудь помощь скажи, и я помогу, если, конечно, смогу.

Вот это нифига себе папа выдал, я в первое мгновение даже растерялся, потом задумался, а уже через пару мгновений просто встал, подошёл к нему, обнял и пробормотал:

— Спасибо, папа.

Когда отстранился, с удивлением заметил у него в глазах блеснувшую слезу. Естественно, виду не подал, что я это увидел и про себя подумал: «ни хрена я не разбираюсь в людях. Все время думал, что отец как кусок бесчувственного железа, а оно вон как, оказывается… »

Понятно, что я в этот момент находился в полном раздрае чувств или, говоря проще, был как пыльным мешком прибит, но все же смог сообразить, что нужно воспользоваться моментом. Только вот как это сделать, чтобы со старта не спугнуть отца, хрен его знает, всё-таки нельзя предугадать, как он отнесется к возможному сотрудничеству со староверами, да и фиг знает, как к этому отнесутся власть имущие.

Мысли у меня в голове метались со страшной скоростью, да так, что даже голова начала побаливать, всё-таки прям перенапрягся, да оно и не мудрено от таких-то раскладов. В итоге всё-таки решился и начал говорить.

— За предложение помощи спасибо огромное, и она мне и правда понадобится в паре дел. Только очень прошу, прежде чем принимать решение, нужно ли мне помогать, выслушайте меня от начала до конца, не перебивая.

Отец с интересом на меня посмотрел и ответил:

— Говори, обещаю, что выслушаю все и только тогда приму решение, как поступить.