Сын боярский. Победы фельдъегеря
Шрифт:
Новгород был один из немногих городов Руси, где женщины были равны в правах с мужчинами, население в значительной части было грамотным – без этого как вести дела? Высшим органом, принимавшим важнейшие решения, было Народное вече, а в повседневной жизни городом управляли посадники. И невиданное на Руси дело: городом, в числе избранных, управляла Марфа-посадница! И это в то время, когда во всех остальных городах женщина не могла управлять лавкой. Иметь её могла, но торговать и заключать сделки мог только мужчина. Потому
Видеть женщин в торговых лавках Алексею было непривычно. Было их меньшинство, но торговые дела они вели бойко, покупателей зазывали на все лады.
Алексей выбрал себе кафтан – по ночам на улице было прохладно. Не сказать, что он мёрз, но неуютно, некомфортно было. Он приглядел себе по размеру кафтан зелёного цвета, английского сукна. Сторговался, купил, но уходить не торопился – глаза разбегались от обилия товаров. Выбор был значительно больше, чем в Москве: ножи боевые и обеденные – английской шеффилдской или шведской стали, сабли, косы, замки, гвозди. А следующим рядом – сукно на любой вкус и цвет. Тут и плотное немецкое, и шерстяное английское, и шёлк китайский, и совсем невесомая, прочти прозрачная персидская ткань.
И кожаными изделиями любоваться можно: пояса, сумки, кошельки, туфли и сапоги, сбруя – на любой цвет и стоимость.
Отдельно, в углу торга – златокузнецы, как называли в России ювелиров. Кольца, перстни, ожерелья, браслеты, броши, шкатулки – из золота, серебра или с самоцветами. Состоятельный покупатель для себя или для женщины мог найти всё.
А меховые изделия? Глаз не оторвёшь от шапок, шуб, полушубков. Меха и покрой – на выбор: от соболя и горностая до зайца.
А дальше шли ряды, где торговали на бочки мёдом и воском.
Ещё дальше травники сидели, товар свой похваливали.
И уж в конце самом – живой товар: лошади, коровы, свиньи. Товар мычал, блеял, ржал, визжал и кукарекал.
И торг велик, за день не обойдёшь.
Алексею спешить было некуда, и он, не торопясь, разглядывал товар, приценивался. Однако часам к четырём он устал, в глазах рябило от обилия товаров. Кое-что понравилось, но денег купить не было. В калите звенела мелочь, но это были последние деньги, и сколько ему ещё жить на них – неизвестно.
На постоялый двор он вернулся, полный впечатлений, поел и лёг спать.
А утром раздался стук в дверь.
Как был, в одном исподнем, Алексей подскочил и бросился открывать.
На пороге стоял Корней, и во весь рот его сияла улыбка.
– Я к тебе, здравствуй.
– Заходи, садись. Может, я оденусь да спустимся вниз, потрапезничаем?
– Некогда. Ты как смотришь, если завтра выйдем?
Алексею было всё равно, куда и зачем.
– Куда приходить?
– С утречка, на причал. Ушкуй где стоит, помнишь?
– Конечно.
– Ну,
Алексея внезапный приход Корнея обрадовал. Лучше делом заняться, чем бока отлёживать да проедаться. Были бы в Новгороде знакомые или друзья – тогда другое дело.
Утром, после плотного завтрака, Алексей подошёл к причалу.
Корней уже был тут, заканчивал с Иваном погрузку каких-то мешков.
– Доброе утро, – поприветствовал их Алексей.
– Вовремя, – оглянулся на звук его голоса Корней. – Сейчас парни подойдут – и отходим.
Все сразу и заявились. Отчалили, не медля. Течение само несло ушкуй вниз, к Ладоге. Однако когда город скрылся из виду, кормчий причалил к берегу.
– Подождём, мы первые.
В течение получаса к ним подошли ещё три ушкуя, на каждом – по десятку мужиков.
Корней перебрался с борта на борт другого судна. Там собрались четверо кормчих, они держали совет.
Длился он недолго, видимо – основные дела обсудили вчера. Кормчие разошлись по своим судам, и караван поплыл под парусами.
За день они успели пройти Волхов, Ладогу и вошли в Неву, где и заночевали. На берегах Ладоги ночевать опасно, погода здесь может измениться за полчаса. Только что светило солнце – и вдруг набежали тучи, подул холодный ветер. И вот уже поднимаются огромные волны, а сверху льёт дождь. Нева в этом отношении спокойнее, да и деревья не берегу есть, защита от ветра.
Команды развели костры и стали готовить похлёбку. Кормчие же снова уединились.
Утром, после завтрака, когда уже шли под парусом, кормчий распорядился разобрать оружие. Алексею достался небольшой круглый щит, шлем и саблю. Щит был новый, по краю окован железом, а шлем хоть и видал виды, со вмятинками, но был годен.
Однако сабля удручала: c зазубринками от былых стычек, давно не видевшая точила. Как мог, Алексей наточил её камнем.
– Не ухожено оружие, – посетовал он.
– Бери, дармовое, из трофеев, – отозвался Тихон.
За день они прошли всю Неву – немногим меньше ста километров. Река короткая, но полноводная и глубокая. И сколько ни глазел Алексей по сторонам, никаких строений он не увидел, сплошь дикие необжитые просторы. А ведь почти через триста лет царь Пётр заложит тут русскую столицу.
На ночёвку они встали в устье Невы, впереди простирался мелководный Финский залив.
Только после того, как команда поужинала, кормчий объявил:
– На шведский берег идём.
– Раньше разоряли их всех одним ушкуем, зато и все трофеи наши были, – отозвался Никита. – А сейчас целая ватажка – зачем столько?
– Так и цель покрупнее – городишко чухонский. Потому предупреждаю: не каждый сам за себя, не добро чужое хапать. Сначала город возьмём на меч, потом трофеи брать будем.