Сын моего сына
Шрифт:
— Но у меня нет столько!
— Найдешь. У тебя три дня, чтобы найти деньги, иначе покупай Камасутру и учи новые позы. Да и еще, через три дня ты свалишь с этого города. Без тебя будет тише.
Лена застывает, ее лицо становится бледным, а глаза словно стеклянные. Молчание нарастает, и я чувствую, как ей тяжело проглотить осознание того,
— Ты понимаешь, что три дня — это щедрый подарок? — добавляю, подойдя к двери и открывая ее, показывая, что разговор окончен. — Так что не трать моё время, Лена. Используй эти дни с умом.
Она быстро встает, не смея встретиться со мной взглядом, и направляется к выходу, торопясь так, словно за дверью её ждёт спасение. Прежде чем она покидает кабинет, я поднимаю голос.
— И запомни, — говорю резко, чтобы она не посмела забыть, — вернешься сюда или попытаешься пойти против меня — лично позабочусь о том, чтобы твоё пребывание здесь было невыносимым.
Лена не отвечает, лишь кивает, уходя с подавленным видом. Она больше не та уверенная в себе женщина, которую я знал. Теперь она просто проигравшая, со сломанным гонором и пустыми надеждами.
24
Ангелина
Всё шло по плану. Документы на усыновление двигались быстро. Тимур приложил все усилия, чтобы этот процесс прошёл максимально гладко. В какой-то момент я поняла, что нам не важно, что думают другие. Мы знали, что поступаем правильно, и этого было достаточно.
Когда процесс усыновления завершился, я смотрела на Тимура с трепетом. Этот человек, который когда-то просто вошёл в мою жизнь, словно ледокол, стал моим мужем и отцом моему ребёнку. Это было решение не под давлением, не в попытке угодить кому-то. Это было настоящее желание построить нашу собственную семью.
Наконец наступил день нашей свадьбы. Она была простой, без лишнего пафоса и формальностей. Мы хотели отпраздновать этот момент втроем, без внимания со стороны и излишних ожиданий. Тимур
— Теперь это навсегда, — сказал он, когда мы обменялись кольцами. — Никаких больше слухов и обвинений. Мы доказали себе и всем остальным, что нас не сломать.
В тот день я поняла, что наш путь был сложным, но он привёл нас туда, где мы и должны были оказаться. Мы поженились не из-за давления или страха, а потому что хотели быть вместе. Даня теперь официально стал нашим общим сыном, и мы знали, что этот шаг укрепил нас как семью.
Конечно, журналисты не оставили нас в покое. Ещё долгое время появлялись статьи, спекуляции и попытки бросить на нас тень. Но теперь это не имело значения. Мы знали, что настоящая правда — это то, что мы построили вместе, и никто не мог отнять у нас эту победу.
Тимур снялся с предвыборной гонки. Аргументировав это тем, что «бабки мутить» он может и без политической грязи. Он решил, что наша семья важнее всего, и я уважала его за это. Иногда нужно отказаться от большого мира ради тех, кого любишь, и Тимур сделал это без малейших колебаний.
А еще у Дани появились первые успехи с речью. Он наконец-то начал разговаривать пока простыми предложениями, но это уже для него было большим достижением.
Когда мы сидели на нашей кухне, наблюдая, как Даня играет, я поняла, что это и есть счастье. Простое, настоящее. Теперь нам не нужно никому ничего доказывать. Мы сами решили свою судьбу, и это было самым важным.
— Ты счастлив? — спросила я у Тимура, наблюдая, как он с любовью смотрит на нашего сына.
Он улыбнулся, потянулся ко мне и крепко обнял.
— Я счастлив. И я знаю, что у нас впереди ещё много всего. Но одно я знаю точно — я не променяю это ни на что в мире.
И в этот момент я поняла, что наш путь только начинается.
КОНЕЦ