Сын Моржа и Куницы
Шрифт:
Вот и Данила бродил по лесу, да так ему везло постоянно, что встречался с ночной гостьей своей. Бранковичи тоже рыскали по лесам и полям, пополняли запасы.
Поначалу с Ольгой перекидывался словом-другим, да и уходил далече.
Позже — разговоры вели, вместе травы собираючи.
Короткие. Длинные. На весь день, с зари и до сумерек.
И так вышло, что в конце месяца светозара, иначе изоком именуемым, признался Данила Ольге. И та призналась — нашли ей уже жениха в закатном краю, далее даже Пинска. Из литовцев, дальняя родня на седьмом киселе. Захудалый род,
Парсуну Ольге прислали.
Почернел пуще прежнего Данила и ушёл молча.
Две недели в лес не ходил, две недели являлась к нему ночная гостья во сне с укоризной во взоре. Ночи, однако ж, были такими же жаркими.
А потом Гдович не выдержал, пробрался за соседский тын, проник в девичью светлицу, разбудил любушку и к сердцу прижал. Та противиться не стала, сама не заметила как украл её сердце молодой Быгник.
И там, в горячем шепоте и сплетении обжигающих рук, предложил Данила Ольге убежать вместе. Уйти на опасный, но свободный Юг, создать свой род. И приданое показал — несколько склянок с драгоценным эликсиром, тайным даром болотного бога.
Упросила Ольга своего любого не приходить больше в её светлицу, не пробираться за тын дома Куниц. Подождать немного, пока дело у них сладится, соберут нужное на дальнюю дорогу. Договорились молодые встречаться иногда в лесу, но реже прежнего. Будто бросил Переруг, бог ссор и раздора, лесную кошку рысь меж ними.
Одного не знали Морж и Куница, проследил за Данилой брат его младший, на год позже божественной Живой в мир допущенный. Проследил и задумался: как так сделать, чтобы стать ему, младшему, первым наследником в роду Пепельных Хозяев.
Был Ждан Гдович силён и хитёр, но духом червив и алчен. Умён не изрядно, хоть и не глуп. И придумки его выходили такие же, хитрые, но гнилые и ломкие. Очень он хотел брата подвинуть, и основание к тому имел: раз уж Данила сам решил бросить род Моржей, то надо ему помочь. Да так, чтобы кровушкой с головы до ног облить, чтобы не смог Данила в род вернуться, если передумает.
И как все схожие затеи, когда в руке и сердце держишь лишь свои желанья, а пользу рода бросаешь под ноги, кончилось всё большой кровью и смертями.
Кажется, и Горь-Топень рядом примостился, но лишь тенью и жаждой.»
Из переписки Светловульфа Олденскогос Кудеяром Три Башки и Два Поцелуя.
Собрание треснувших скрижалейв 105 томах.«Апокриф криволепный.Лжа недоказная.Обман заблужденский»
(Дописано позже, двумя почерками:«Эти твари развлекались, а нам выяснять?!»«Дверь там, сторукие всегда голодны.»)
ГЛАВА 15. Запчасти богов и надёжный денежный храм
Избавиться от пригляда Совы удалось не сразу.
До полудня было ещё больше часа, строгий наказ Балашова Сова исполнял неукоснительно. Сам начальник куда-то запропал, связь через говорилку не брала. Птичий воин знал, куда старшой делся, но не кололся. И наблюдение за гостями не бросал, а проказничать Егор опасался.
Вот и провели
Егору понравилось.
И это был ломик!
А потом рыжая, ни сказав ни слова, подорвалась и поскакала в дом. Егору же показалось, что чем-то прохладным потянуло. Будто свежий ветерок с озера. Но листья деревьев почти не шевелились, да и вода не рябила. Августовский тихий день к вечеру обещал жару и пепел, а пока лишь разгонялся.
Яйцо рыжая унесла с собой. И не то что обидно, но знать хотелось — как нашла? в чём Егор прокололся, когда яйцо прятал? ну и важнейшее — зачем обнималась?
За ответами Егор и поплёлся в дом.
Тем более, обед скоро, да и придумать надо чем заняться. В тот же ТЦ смотаться бы, одёжку присмотреть. Надоело ходить в грязной и рваной, а Катерину никак не удавалось выловить. Да и то, если джинсы в стирку бросить, то в чём ходить? В трусах по чужому дому? Нет, так-то дури хватит… но может не надо?
В доме похолодало, аж мурашки побежали. Можно сказать, кто-то вывернул мощную систему кондиционирования в самые минуса.
Егор даже дыхнул на пробу, но пара не увидел.
В гостевой комнате ничего особо не поменялось.
Разве что Мелвиг щеголял новой одежной: привычные простые светло-серые штаны и плотная серо-голубая рубашка навыпуск. Похоже, они с рыжей вместе прогулялись до ближайшего магазина и закупились обновками.
Рыжая привычно устроилась на кровати Егора и копалась в его же рюкзаке.
Дать бы ей леща! Но душа размякла в обнимашках и потому Егор просто подошёл и рюкзак отобрал.
— Что надо? — сказал сурово и добавил слегка неуверенно: — И что за бред о Моржах?!
Погибель всех ломиков приподняла одеяло. На простыне лежали все добытые сокровища: пяток шипастых зелёных шаров, окаменевший коготь, два жёлудя, обломок полупрозрачного жёлтого сланца, три мелких совершенно обычных камешка с вершины холма, пара синих перьев, какие-то листья и лопухи, в которые Егор перья заматывал, короткая и тёмная ветка тронутая жёлтой плесенью, кусок руды.
И отдельно, на лист бумаги, воришка высыпала всякий мусор: сухие листья, песок, кору, траву, засохшую глину, семена. Где только набрала? Егор был уверен, что в его рюкзаке столько грязи не найти.
Яйцо огневицы девица крутила в руках. Отвернулась на миг и постаралась незаметно сунуть золотой шарик в топик, в ложбинку.
— Ну?! — подалась к Егору клептоманка.
— Что — ну?!
— Признавайся! — потребовала прокурорша.
— В чём?!
— Это всё оттуда?!
— Ша! — сказал седой лесник и всех разогнал. — Прекратили балаган. Дело серьёзное, парень. — Он поднял с пола не замеченную Егором торбу. Тоже новую, грубовато пошитую из брезента цвета хаки и кусочков коричневой кожи. Достал несколько пакетов со всякими мелочами: носками, трусами. Вытряхнул, освободил пакеты и протянул Егору. — Вот. Собери и спрячь в рюкзаке под вещами. Сходим в город, найдём тебе одежонку. И поговорим в дороге.