Сын Наполеона
Шрифт:
— Нет, нет, только не она! — вскричал генерал. — Значит, товарищи были правы! Слепец, безумец! Я не хотел видеть, кем она была! Попался как мальчишка, круглый дурак! Сам же дал отвести себя на заклание… Нечего сказать, хорошо наказан! Я выйду отсюда… но не с ее помощью!.. И я отомщу, и месть моя будет ужасна!
— Успокойтесь, генерал! Я, в самом деле, глубоко огорчен, что наш разговор принял такой оборот. Неосторожным словом заставил вас страдать. Прошу, забудьте об этом. Нет ли у вас еще каких-либо желаний? Тогда, с вашего разрешения, я продолжу проверку.
Анрио
Генерал глубоко задумался. Надо же было прозвучать имени баронессы! Анрио наконец узнал о роковой роли, какую сыграла она в его аресте.
В Шарантонском приюте, куда его перевели в результате активной деятельности преданного ему маршала Лефевра, он был одержим только одной мыслью: наказать эту женщину. Прежде всего нужно было отыскать ее, захватить врасплох и вырвать признание. Анрио уже начал приводить свой план в исполнение с помощью ничего не подозревавшего надзирателя Борно. Именно к дому баронессы отправлялся генерал, воспользовавшись предоставленной ему на время свободой. Он не терял надежды встретиться с ней лицом к лицу.
Однако пока такого случая не представлялось. Всегда кто-нибудь да и сопровождал баронессу. Захватить ее врасплох не было никакой возможности. Назначить ей встречу он не мог, опасаясь не столько того, что она не придет, сколько того, что, пользуясь влиянием в высших кругах, она устроит так, что генерал и носа не высунет из приюта. И пострадает хороший человек, надзиратель, выпускавший его от случая к случаю прогуляться по Парижу. Борно даже могут уволить.
Ну а когда в Париже прозвучали пушечные залпы и прошел слух, что народ взялся за оружие и начал борьбу, генерал понял, что пришло время осуществить две свои мечты: свергнуть Бурбонов, вернув трехцветное знамя и, возможно, Наполеона II, а также наказать баронессу.
С этими мыслями он появился на улице Мандар. Лартиг и все, кто собирался в кафе «Прогресс», увидев его в мундире с крестом командора, единодушно пошли к нему в подчинение. Приведя в боевую готовность баррикаду на улице Мандар, которая перекрывала выход к Центральному рынку, генерал Анрио отправил с Лартигом пакет в особняк маршала Лефевра на Вандомской площади.
Хотя маршал несколько лет назад скончался, а жена его, сильно сдавшая, вернулась в свои владения, Анрио знал, что хранителем особняка и поверенным в делах жены маршала оставался Ла Виолет. Лартигу было поручено найти его. В письме генерал просил Ла Виолета срочно прийти на баррикаду, ибо рассчитывал получить помощь в одном серьезном деле.
Лартиг вернулся ни с чем. Он не нашел Ла Виолета. Тот куда-то с утра ушел.
Анрио усмехнулся, поняв, куда именно отправился с утра пораньше старый товарищ по оружию:
— Он наш. Ла Виолет — стреляный воробей, пушки еще не заговорили, а ему уже захотелось принять участие в этом разговоре… Нужно, чтобы он прочитал мое письмо и пришел!
Генерал продолжал готовить баррикаду к защите, выглядывая наружу всякий раз, как поблизости раздавалась ружейная стрельба,
К вечеру появился Ла Виолет — со стороны улицы Спасителя. Он был в гражданском, но вид имел воинственный: патронташ на поясе и ружье через плечо. На рединготе сверкал символ отваги — крест, полученный от императора.
Старые сослуживцы обнялись.
Как довольный хозяин показывает гостю свой дом, так и Анрио провел Ла Виолета вдоль баррикады, показал форпосты квартала.
Досконально проверив, все ли готово, чтобы выдержать внезапную атаку, и узнав, сколько патронов и ружей имеется в наличии, Анрио пригласил друга в кафе «Прогресс» поговорить с ним о деле.
Стрельба прекратилась. Восстание уже победило в центре Парижа. Вот-вот будет взят Тюильри. Говорили, что Мармон отступает, что линейные войска присоединились к народу и уже объявлено о низложении короля. Добрые вести придавали силу народу и деморализовали войска.
Наклонившись к собеседнику, ибо кафе «Прогресс» было полным-полно пьющих и ораторствующих борцов за свободу, Анрио обсуждал с Ла Виолетом задуманный им план.
Последний слушал молча, время от времени кивая головой.
Генерал закончил, ожидая, что ответит товарищ. Ла Виолет продолжал молчать. Анрио нетерпеливо спросил:
— Итак, ты со мной не согласен?
— Нет! — буркнул Ла Виолет.
— Значит, согласен?
— Ну, не совсем…
— И все же тебе нужно выбрать — «за» ты или «против».
— Это очень серьезно! Очень…
— Ты узнал о преступлении и отказываешься наказать?!
— Женщину?! Мой генерал, подумать только… это ведь женщина!
— Чудовище!
— Ну и что из того?.. Чудовище — женщина, и все тут!
— Так ты отказываешься? Ну ладно! Я пойду один… Но, будь добр, окажи мне услугу, последнюю, надо думать, потому что твоего друга завтра убьют…
— Все, что пожелаете, генерал! Я готов подчиниться, но прикажите что-нибудь… менее жестокое…
— В мое отсутствие здесь может произойти страшное… Я отвечаю за людей, которые поставили меня своим командиром… Ла Виолет, командир, оставивший баррикаду, пусть даже на короткое время, все равно что солдат, бегущий с поля боя. Ты должен заменить меня, пока я там, ты знаешь где, не сделаю того, о чем ты тоже знаешь… Ты примешь командование на себя…
— Но люди?!.
— Я представлю тебя им… Идем!..
Анрио и Ла Виолет вышли из кафе.
По приказу генерала, мальчишка с барабаном дал сигнал к сбору.
Человек пятьдесят подбежали и окружили командира баррикады, Анрио коротко сообщил им, что необходимо разведать обстановку за границами квартала, узнать о положении на других баррикадах и определить, все ли готово к обороне.
Предложение было встречено глухим ропотом. Восставшим совсем не улыбалось покидать укрепления. Вне баррикады они чувствовали себя как рыба, выброшенная волной на берег. В своем округе им ничего не угрожало. Так же вели себя мятежники Вандеи. Каждый хотел драться у себя дома и умереть, если это будет нужно, у своего порога.