Сын скотьего Бога(CИ)

Жаринова Елена

У Бельда — он тенью следовал за Сайми — яростно исказилось лицо. Но Шелонь спокойным жестом запретила ему вмешиваться. А сама сказала:

— На Туйю не рычи — что толку.

Она на костер не собирается, да никто ее и не пустит. Волху еще по дороге в Вырей не хватало возиться с этой непутевой. Она со мной, на Перыни поживет. Будем говорить и слушать… А я бы очень хотела проводить сына до светлого Вырея. Но ты уж меня прости, в этой дороге ему не нужны ни я, ни ты. Сама знаешь, что он бы выбрал другую провожатую, правда?

Правда! Зачем тыкать в нос этой правдой, которая отравила ей всю жизнь? Обида стиснула Сайми горло. От ненависти ей было больно смотреть на людей. Бельд вовремя отнял у нее меч. Обида и ненависть надежным заслоном защитили ее сердце от горя — иначе оно бы разорвалось. Сайми тонула в этих чувствах, теряя связь с реальностью. И вдруг — как рука, протянутая утопающему, — она услышала:

— Мамочка! Мама!

Как слепая, Сайми нащупала

темноволосую головку сына и наконец заплакала. Слезы смывали с ее души остатки злых мыслей. И она вдруг подумала, что у этой истории все-таки получился хороший конец.

Клянча, пьяный и торжественный, зажег факел. Он протянул его Бояну. Мальчик встал, по-взрослому отстранив плачущую мать. Он взволнованно погладил обломок-оберег на шее, потом смущенно взглянул на Бельда:

— Вообще-то обычно это делают братья.

Распрямив сутулые плечи, Бельд поднес факел к облитой маслом поленнице. У него было удивительно легко на душе — как будто не краду поджигал, а выпускал птицу из клетки. Погребальный костер вспыхнул огненными крыльями. Черный дым потянулся к небу, путаясь в сосновых кронах. Маленькая ласточка простригла воздух острыми крыльями и исчезла. И кое-кому из грустивших внизу показалось, что это вьются темные кудри вокруг склонившегося над костром лица. А что было выше — о том пока не полагалось знать живым.