Сын Спартака
Шрифт:
Брикс оглянулся на молчаливых мятежников, заполнивших ущелье.
– Если мы будем защищать лагерь, то мы обречены. А если прорвемся и убежим, нам придется бросить в лагере стариков, женщин, детей.
– Это будет ценой, которую мы заплатим за то, чтобы мечта Спартака жила.
Марк прочистил горло:
– Спартак, мой отец, мечтал положить конец страданиям рабов, а не сделать их жизнь еще хуже.
Мандрак повернулся к нему в гневе:
– Попридержи язык, жалкий предатель, а не то я вырву его!
– Хватит! – отрезал Брикс и сверкнул
Марк почувствовал огромное облегчение.
– Ты хочешь сдаться без борьбы? – спросил Мандрак.
– Мы дрались так долго, как могли, друг мой. А теперь мы должны принять поражение.
На лице Мандрака отразилась мучительная боль. Он боролся с собой, принимая решение своего командира.
– Это твое желание? Твой приказ?
Брикс медленно кивнул:
– Да.
Мандрак опустил плечи и уныло склонил голову. Брикс повернулся к Марку:
– Возвращайся к своему… хозяину. Скажи ему, что мы сдадимся на том условии, что никто из нас не пострадает. Сначала я выпущу мужчин, затем всех остальных.
– Спасибо, – тихо произнес Марк.
Он хотел сказать что-то еще, поблагодарить Брикса за спасение стольких жизней. Хотел объяснить, что разделяет его мечту и мечту Спартака и при других обстоятельствах посчитал бы за честь бороться против Рима на стороне Брикса. Но, увидев на лице ветерана-гладиатора боль и отчаяние, он понял, что такие слова только причинят ему еще большее горе. Вместо этого он просто протянул руку. Какое-то время Брикс не шевелился. Потом он медленно протянул руку, и они обменялись рукопожатием.
– Прощай, Марк. Вряд ли я снова тебя увижу.
В горле у Марка запершило, и он с трудом ответил:
– Прощай.
Брикс заглянул ему глубоко в глаза и тихо сказал:
– Никогда не забывай, кто ты такой. Возможно, настанет день…
– Если он настанет, я буду готов.
Брикс кивнул, отпустил руку Марка и посмотрел на ряды римлян.
– Тебе лучше уйти.
Марк медленно повернулся и пошел обратно к Фесту и остальным. Его сердце раздирала боль от расставания с Бриксом. В уголке глаза проступила слеза, и он сморгнул ее. Небо над головой было гнетущее, темно-серое, и Марку казалось, что весь мир обрушился на его юные плечи.
– Ну? – спросил Фест, когда Марк подошел к нему.
– Он принимает условия. Все закончилось.
Марк сидел в седле рядом с Фестом, глядя на длинную процессию мятежников, которые молча проходили между легионерами, выстроившимися в линию по обе стороны
Римляне почти не разговаривали, мятежники тоже хранили молчание. Цезарь отдал приказ, чтобы Брикс и его ближайшие помощники сдались последними. Когда из ущелья вышла последняя группа людей, Цезарь щелкнул языком и повел вперед свою свиту.
Мандрак и еще несколько человек стояли в ожидании с оружием в руках, глядя на приближающихся римлян.
– Пора вам присоединиться к остальным, господа, – презрительно произнес Цезарь. – Бросьте ваше оружие.
Мандрак вышел вперед и вызывающе посмотрел на римского генерала, вытаскивая меч. Фест тут же протянул руку к своему мечу. Но Цезарь не дрогнул, и, немного помедлив, Мандрак бросил меч, снял пластины с груди и со спины, швырнул их в снег и отошел в сторону. Один за другим его товарищи последовали его примеру. Марк поискал глазами Брикса, но его не было.
– Кто из вас Брикс? – требовательно спросил Цезарь.
Ответа не последовало.
– Кто из вас тот негодяй, который называет себя вашим предводителем? Выходи, Брикс!
Мандрак сложил руки на груди и громко произнес:
– Брикс решил не сдаваться. Он остался в лагере и ждет тебя там с оружием в руках.
– Вот как? – мрачно сказал Цезарь.
Подъехав ближе к мятежнику, он поднял свой жезл проконсула и сильно ударил Мандрака по щеке.
– Отныне ты будешь называть меня хозяином, раб. Я дал слово, что вас не тронут и возвратят в рабство. И я буду обращаться с тобой, как с любым другим рабом, который посмеет говорить с людьми без должного уважения! Ты понял?
Мандрак согнулся пополам, оглушенный ударом. Из пореза на щеке текла кровь. Марк почувствовал подступающую тошноту. Хотя он знал, что все это было сделано, чтобы избежать множества смертей, принятое решение тяжким грузом легло ему на сердце.
Цезарь снова вскинул жезл:
– Я спрашиваю, ты понял меня, раб?
Мандрак поднял голову и кивнул:
– Да… хозяин.
– Хорошо. А теперь встань в колонну.
Когда Мандрака увели, Цезарь повернулся к ущелью и натянул поводья.
– Кажется, остался еще один мятежник. Следуйте за мной.
Тайная долина была тиха и безмолвна. По обе стороны от тропы стояли покинутые хижины и сараи. Цезарь и его группа осторожно приглядывались к ним, опасаясь засады. Достигнув небольшого подъема над центром долины, они увидели большие хижины Брикса. Марк сразу заметил тонкую струйку дыма над самой большой постройкой. Ослепительно-яркий красный свет озарил соломенную крышу, огонь вырвался наружу и быстро распространился.