Сын убийцы миров
Шрифт:
Я поглядела на пролом плетня, который Олег с его преувеличенной вежливостью поименовал «дверью». В проломе как раз скрывалась спина последнего из лыцаров. Кажется, Клементия. Вместе с его, Клемения голосом. Он как раз начал что-то произносить – нечто вроде: «Только вот ежели…» – да и не договорил.
А может и договорил – только я не услышала. Стало совсем тихо. Как в могиле.
Сразу обнаружилось, что вокруг меня – непроглядные толщи воды, в которой вполне могут водиться беззвучные, но не беззубые твари. И что друзей моих за дырявым плетнем не только не слышно, но
Воодушевленная этим вопросом, я со всех ног кинулась следом за так неожиданно покинувшими меня мужчинами. Кинулась, естественно, все в ту же прогалину. И, едва достигнув ее, немедленно осталась без скафандра.
Впрочем, он мне и не был нужен. Потому что сразу за прогалиной обнаружился воздух. Который наполнял помещение весьма приличных размеров. И напоминало оно вовсе не что-то подводное типа батискафа или подводной лодки, а все те же пещерные бункеры под Киршагом, где мы совсем недавно так мило проводили время.
Помещение можно было назвать и залом – в силу его громадности. Стены из грубого неотделанного камня уходили ввысь на добрый десяток метров. Вправо и влево они вообще тянулись бог знает куда, теряясь в полумраке. Впереди, правда, какая-то кремнистая перегородка наблюдалась, но тоже не очень близко. Даже эхо от моего испуганного «Эй!», отразившись от противоположной стены, вернулось ко мне не сразу.
Самое же неприятное было, что оказавшись вдруг в такой неожиданной обстановке, я так и не смогла опереться на дружеское плечо. За неимением такового. Помещение поражало пустотой!
– Эй! – уже совсем отчаянно завопила я.
В ответ получила все то же эхо и обернулась посмотреть – а что с прогалиной, через которую мне удалось столь лихо впереться сюда?
Разумеется, никакой прогалины и в помине не было. Наличествовал массивный круглый люк из лениво блеснувшего серого металла. Алюминия? Чугуна? Стали? Я в металлах никогда не разбиралась и разбираться не планировала. Особенно сейчас. Я просто протянула руку и потрогала.
И с визгом отпрянула. Потому что никакого металла рука не встретила. Ладонь ушла в воду. И когда я, взвизгнув, отдернула ее, то почувствовала характерный запах морской соли. Очевидно, я обмакнула руку в ту самую воду Окиян-Моря, через которую сюда и прибрела.
Для проверки я выглянула наружу – высунула в «люк» голову. Целиком. Прямо в толщу воды. И мгновенно покрылась пленкой скафандра. Гривна предупредила мою попытку самоубийства, не допустила утопления, взяв инициативу на себя – как всегда в критических случаях. И тем спасла свою хозяйку.
Как же они все предупредительны! И моя гривна, и мои мужчины! Один лишь спир, который, если верить Олегу – это половинка меня – один он нисколько не был озабочен моим спасением. Вот же гусеница бессмысленная! Только и знает, что болтаться по телу человеческому без забот и хлопот! Ни морская вода ему нипочем, ни ужасы перемещений в непонятные залы!
Я вышла наружу, в окружающую водную стихию. На то же место, где была минуту назад – вон даже облачко ила, всколыхнувшееся, когда я выбиралась из плантации водорослей, не успело толком осесть!
– Ты
Я даже подпрыгнула от неожиданности. И, преодолевая упругость воды, плавно, как в замедленной съемке развернулась к прогалине дырявого придонного плетня.
Олег стоял рядом с прогалиной, ожидая.
– Вы где были? – спросила я. Боюсь, голос выдал меня, продемонстрировав еще не прошедший испуг.
– Тебя ждали! – удивился Олег. – Иди скорей – там такое все интересное!
Пришлось сознаться:
– А я уже была там… И ничего интересного не обнаружила. Только огромный пустой зал. Каменный. Без вас!
– Да какой же он пустой!… – возмутился Олег. – Идем, сама посмотришь! – и потянул меня за руку внутрь, за границу, чуть отмеченную тонким проволочным заграждением.
Мне оставалось только подчиниться.
Но когда я вошла внутрь вслед за ним, рука Олега, сжимавшая мой локоть, чудесным образом испарилась. И я вновь оказалась в гулкой пустоте каменного зала. Одна-одинешенька. Без скафандра.
– Олег! – на всякий случай позвала я, уже понимая, что это бесполезно.
Куда бы он не вошел вместе со мной – он попал совсем в другое помещение. И не важно, что вход был один. Выходы были разными. Мужчин они вел в одну сторону, меня – в другую. Может здесь производится селекция по половому признаку? Они попали в мужскую комнату, а я – в дамскую?
– Ну что же за ерунда такая! – в сердцах топнула я ногой.
И, как видно, слишком сильно топнула… Грубо обтесанные плиты пола заколебались подо мной, вздохнули сонно со сладким стоном пробуждения, и в глубине зала, у дальней стены, из плит потянулся вверх, быстро вырастая до огромных размеров, красивый серебристый побег какого-то гигантского растения. Типа кактуса. Только без колючек. И совсем не растительного серовато-металлического оттенка.
– Привет, – сказала я ему от неожиданности.
Не знаю ответил ли он – мне показалось, что ответил. В чем заключался ответ и в чем выразился – затрудняюсь сказать. Но он был очень вежливым. Настолько, что такую вежливость просто нельзя было оставить без внимания.
Я двинулась к этому растению-прибору с неясной целью, но приятным чувством скорой развязки.
И развязка наступила. Правда, не совсем та, на которую я рассчитывала. Мне явился Серафим. Не шестикрылый, как в известном стихотворении Пушкина, а вовсе даже бескрылый. Зато беглый. И преступный. Тот самый Серафим Смоляный, который подстроил нам мерзкую ловушку возле своей потайки, и вообще, судя по всему, собирался нас всех угробить.
– Ага, вот вы где! – радостно воскликнула я, предвкушая скорую расправу с преступником.
И вдруг подумала: а с чего это я так радуюсь? Добро б со мной была вся наша компания, которая беглого Серафима немедля скрутила бы и запытала по всем дворцовым правилам. Но в настоящий-то момент я стояла одна-одинешенька!
И факт сей, похоже, не укрылся от злобного прищура беглого лыцара. Он от меня бежать и прятаться вовсе и не собирался, а быстро и целеустремленно двигался как раз наоборот – прямо ко мне!