Сын земли чужой: Пленённый чужой страной, Большая игра
Шрифт:
— Успокойтесь, Джо, — вот и все, что я нашелся сказать. — Чего там. Считайте, что это несчастный случай…
— Несчастный случай! — вспылила она. — Я сделала это нарочно. Руперт портит жизнь мне, а я испорчу жизнь ему.
Тем не менее мы оба понимали, что Руперт ничего не должен знать. Сейчас он был занят своими мыслями и ни о чем не догадывался, хотя и Джо и я не сомневались, что рано или поздно все выйдет наружу.
Мы провели два дня, до одури осматривая школы, больницы, университет (студентов мы не видели, они были распущены на летние каникулы), текстильные фабрики, десять огромных павильонов сельскохозяйственной выставки. Джо не пожаловалась ни разу. Она
Мы улетели из Китая утром в среду, и на прощание мадам Ван открылась нам с новой стороны. Она привела с собой в аэропорт своего пятилетнего сына; его звали Сяо Бин. Он маршировал взад-вперед, как маленький солдатик, под ногами у провожавших нас сотрудников министерства. Собственно говоря, его имя и означало «маленький солдат»; он уверенно топал своими ножками по земле, словно ему принадлежала каждая ее пядь.
Как ни странно, Ван совсем не могла с ним сладить. Она окликнула его: «Сяо Бин» — и добавила несколько слов по-китайски. А он продолжал маршировать, бормоча что-то вроде «ба, бей, бин…»; когда же мать попыталась заставить его быть вежливым и подойти к нам, он надменно взглянул на нас, как генерал на параде, и снова Принялся шагать, твердя свое «ба, бей, бин»… Руки мадам Ван смущенно забегали вверх и вниз по ее синему китайскому платью, но потом она улыбнулась:
— Мальчик избалован. В Китае мы, к сожалению, балуем детей.
Она кинула на меня робкий взгляд; каменный цветок наконец ожил, да и миссия ее кончилась, мы навсегда исчезали из ее жизни.
Русский реактивный самолет взмыл в воздух. В Лондон мы должны были попасть к ужину: летя на Запахи мы выигрывали пять часов. Мы приступили к первому из трех завтраков, двух обедов и двух ужинов, которые нам предстояло съесть в пути. Полет происходил на такой высоте, что ни ветер, ни тучи, ни жара и ни холод не имели для нас в этой алюминиевой коробке никакого значения.
Мы пролетали где-то над Сибирью, когда Руперт вдруг вспомнил о Бонни: тот вернулся в Шанхай, чтобы от лица гонконгских банкиров продолжать переговоры о китайских компаньонах Ройсов.
— Бонни пытался убедить китайцев, что наша фирма скоро перейдет в руки «ЮСО» и деньги, которые я получу, попадут в карман к американцам.
— Не может быть! — возмутилась Джо.
— Он намекнул на это достаточно ясно, — насмешливо улыбнулся Руперт.
— А китайцы сказали, когда нам заплатят? — спросил я у Руперта; в последние дни он не раз встречался с китайцами без меня.
— Они вообще ничего не будут платить, — безмятежно ответил Руперт. Мы с Джо молча на него уставились. — Я аннулировал долг, — добавил он, — и отказался от денег.
— От пяти миллионов?
— Да. Я им отдал их.
У нас перехватило дух.
— Но почему? — воскликнула Джо. — Ты сошел с ума!
— Если я сумасшедший, — спокойно заявил он, — чего же нам ссориться?
— Но ты не имел на это права! — беспомощно пролепетала Джо.
— Нет, имел, — отрезал Руперт. — Я — Ройс, а это деньги Ройсэв, и я имею такое же право ими распоряжаться, как любой другой член семьи.
Он был в отличном настроении; Джо смотрела на него с недоверием и тревогой, но ее обезоруживало то, что разговор шел в самолете. Что касается меня, я, конечно, был удивлен, но не слишком. Ведь я знал, что от Руперта можно было ожидать чего угодно. Я спросил его, что скажет Фредди теперь, и он мне ответил:
— Наверно, придет в бешенство.
В Англии катастрофа разразилась не сразу, жизнь подарила нам один безоблачный день. Мы прилетели в среду. Фредди возвращался из Нью-Йорка в пятницу, а в четверг мы отправились в Альберт-холл, где французский лицей Роланда проводил церемонию раздачи наград. Мы находились на расстоянии всего полусуток пути от раскаленной столицы Китая, но этому трудно было поверить, такой огромной казалась пропасть, разделявшая два мира.
Раздача наград была целым событием и для детей и для родителей; и Джо настояла на том, чтобы ради такого случая мы наняли лимузин.
Роланд не получил ни prix d'excellence [21] , ни даже prix du tableau d'honneur [22] , но ему достались награды за математику и за science naturelle [23] .
Когда церемония закончилась, органист оглушил зал звуками бетховенского марша, и все поспешили к выходу, а Тэсс заткнула уши пальцами.
21
Первая награда (франц.).
22
Почетная награда (франц.).
23
Естествознание (франц.).
— Скорей! — торопила Джо. — Я хочу поближе поглядеть на приятелей Роланда.
Мы увидели Роланда у подъезда № 9 — он болтал с двумя мальчиками, и они громко хохотали; заметив нас, Роланд поспешил отделаться от товарищей.
— Я ни разу не слышала, как он говорит по-французски, — огорчилась Джо.
— Кто эти мальчики? — спросила она Роланда, когда мы к нему подошли.
— Из нашего класса, — небрежно ответил он.
Джо это объяснение не удовлетворило, но Руперт только посмеялся. Юность у Роланда вряд ли будет долгой: время подхлестывает детскую жизнь, втискивает в жесткие рамки, слишком рано пробуждает тайные желания и страсти, а злая действительность грозит этой жизни уничтожением; да, сегодня как никогда детям необходима защита взрослых.
— Ну как? — с просил Руперт, взяв за руку Тэсс. — Едем домой?
— Давайте немножко пройдемся, — предложила Джо.
Она провела нас вдоль всего фасада Альберт-холла — ей, видимо, хотелось похвастаться перед всеми, какая у нее красивая, нарядная семья, ей приятно было отвечать на поклоны друзей и знакомых, Джо чувствовала себя совершенно счастливой в своем маленьком мирке.
Мы шли сзади, и Руперт шепнул мне, как ему смертельно не хочется разрушать то, чем она живет. Но выхода нет: прелестные лица детей как раз и напоминают, что их жизнь в наших руках и что мы должны сделать ради них все, что можем.
Я знал, что Руперт вернулся из Китая другим человеком, и все же, пока он не выложил мне своих планов, я не представлял себе, до какой степени он изменился. Его намерения были вполне определенными, и, зная его упрямство, я не сомневался, что он выполнит то, что задумал, до конца.
— Но что вы собираетесь сделать? — спросил я с неодобрением. — Расскажите подробнее.
— Только не принимайте все так близко к сердцу, Джек, — ответил он, не обращая внимания на мой враждебный тон.