Сын земли чужой: Пленённый чужой страной, Большая игра
Шрифт:
— Он продает их Фредди.
— Знаю. Но если ты попросишь, он их уступит тебе.
— Сомневаюсь, дядя Рандольф, — сказал я. — Да у меня и нет для этого пятисот тысяч…
— Деньги я тебе дам, — рявкнул Рандольф. — Все, что от тебя требуется, это купить акции.
— Для себя или для вас?
— Можешь оставить их себе, — пренебрежительно бросил Рандольф.
Его предложение не так уж меня поразило, но слишком многое ставилось в этой игре на карту, чтобы можно было все принимать
— Не хочу, чтобы акции достались Фредди, — с угрюмой откровенностью ответил Рандольф. — Только и всего. К тому же, ты, кажется, женишься на Пепи? Во всяком случае, мне так говорили. Это правда?
— Все может быть.
— Ну, вот тебе и свадебный подарок.
Мне стало смешно.
— Ну, как? — спросил Рандольф.
Я взял стакан виски и осушил его залпом.
— Эти акции, дядя Рандольф, — усмехнулся я, — мне не удалось бы получить, даже если бы я захотел.
— Почему?
— Мне пришлось бы уговорить Руперта подложить свинью Фредди.
— Подумаешь! А сколько раз Фредди подкладывал свинью мне, да и все вам тоже?
— Пусть так, но Руперт меня и слушать не станет.
— А ты его уговори, — настаивал Рандольф. — Объясни ему, как это для тебя важно.
Мне стало тошно. За последние полгода жизнь среди Ройсов ко многому меня приучила, но кое-чего я все еще не мог переварить.
— Вы же знаете, что я оказался здесь, среди Ройсов, по чистой случайности, — заметил я.
— Подумаешь! Мне это безразлично. С таким капиталом ты станешь самым настоящим Ройсом.
— А вы слышали, что Руперт собирается сделать с деньгами, которые он получит за свои акции? — спросил я, надеясь нанести ему чувствительный удар.
— Нет, и мне на это наплевать. Раз он такой болван, по мне пусть хоть в омут бросается со всеми своими деньгами.
— Это примерно то, что он и собирается сделать, — подтвердил я.
— Ну, так как?
— Нет, дядя Рандольф, вы на меня не рассчитывайте.
— Просто пороху у тебя не хватает, — криво усмехнулся старик.
— Пусть гак, — согласился я и поднялся со стула.
Рандольф остался сидеть, а когда я попрощался, он только презрительно фыркнул, и мне даже стало его жалко.
Я вернулся к Кэти. Прежде чем мы сели ужинать на кухне, где всегда разгорались горячие споры, я позвонил Руперту и рассказал ему о разговоре с Рандольфом.
— Вам надо спешить, — предупредил я, — иначе он выкинет что-нибудь такое, чего даже нельзя предугадать.
— Только бы он не узнал о пяти миллионах, пока не заключена сделка с Фредди.
— Постарайтесь ее ускорить.
— Делаю, что могу. Это не так просто, но, мне кажется, все уладился.
Мне тоже так казалось,
Он все рассказал Джо. Не знаю, почему он не мог подождать хотя бы еще несколько дней до завершения сделки с акциями; но когда мне стало известно о том, что случилось и к чему это привело, я только руками развел и сказал себе: тот, кто безрассудно честен, заслуживает того, что сам на себя накликал.
Руперт уверял меня, что старался выбрать для разговора с Джо подходящий момент, но, по-видимому, выбор оказался неудачным. Он считал, что должен поговорить с ней до, а не после продажи акций. Вечером в воскресенье они сидели на лужайке перед домом, потягивая коктейли, и Руперт подумал: теперь или никогда. Он рассказал, что продает акции Ройса, а вырученные деньги намеревается истратить на разные благие дела — в первую очередь на кампанию за признание Объединенными Нациями Китая.
Джо секунду помедлила, словно не веря своим ушам.
— Не может быть… — пробормотала она.
— Подожди!.. — начал он.
— Нет! Нет! — вскрикнула Джо. — Молчи! Не хочу даже слушать! — Она заткнула уши. Вскочила на ноги. — Мне надоело, надоело! Я покончу с собой! — истерично кричала она. — Забирай свои деньги. Отдай их китайцам. Но помни, что я тебе сказала. Я уйду от тебя навсегда.
Он пытался объяснить, что не собирается отдавать своих денег, он просто хочет найти им другое применение.
— Почему? Почему? — повторяла она, как пришибленная. — Объясни, почему ты все это делаешь?
— Не знаю, — покорно ответил он. — Но это даст мне больше радости, чем плыть по течению вместе с Фредди.
— А чем плох Фредди? — снова закричала она. — По крайней мере, он не сумасшедший.
— Ты хочешь, чтобы я был таким, как Фредди?
— Да, потому что он живет как все. Тебе это не нравится? Он не беснуется, не то, что ты! Зачем ты это делаешь?
— Фредди — несчастный, жалкий человек. Даже в своих отношениях с Пегги…
— Они счастливы, — настаивала она.
— Они несчастны.
— Но не из-за денег.
— А из-за чего же тогда?
— Из-за того, что мужчины — идиоты. Думаешь, тебе больше повезло, чем Фредди?
Он попытался ее урезонить и сказал, что криком делу не поможешь.
— Тебе уже ничего не поможет! — продолжала она кричать и кинулась к дому. — Нечего тебе жалеть Фредди. Пожалей лучше себя. Не одна Пегги изменяет мужу. — Он шел следом за нею, и она, вдруг повернувшись, бросила ему в лицо: —Я тоже! Я тоже тебе изменила. Чем разыгрывать превосходство, подумал бы, в каких ты сам дураках! — со злорадным торжеством выпалила она.