Сыновья волка
Шрифт:
Собака уже достигла башни. Некоторое время ее скрывали развалины, но я знала, что ее не остановят камни и ограда стены, и через несколько секунд она настигнет нас.
Жеребец остановился прямо перед Адой. Гарцуя перед ней, он как будто приглашал ее поиграть. Он тыкался носом в ее руки и юбки, ища сахар, который она всегда держала для него. Он узнал ее, но был слишком возбужден, видимо, человеческий страх передался ему, он беспокойно вертелся рядом, но не давался ей в руки, когда она пыталась ухватиться за гриву. Она выглядела такой маленькой на фоне огромного
В этот момент конь почуял приближавшегося зверя. Он высоко вздернул красивую голову, широко раздул ноздри и громко заржал. Только сейчас я сообразила, что могу помочь и всаднице и коню в их нетерпении помчаться скорее через поле, прочь отсюда. Я подбежала к Аде, выкрикивая ее имя, но она не слышала меня. Встав на цыпочки, она обеими руками обхватила конскую шею, ее тело находилось в опасной близости от пританцовывающих копыт, и дикий конь ответил на ее немую просьбу. Он встал как вкопанный, черная грива и золотистые локоны, смешавшись, струились по ветру.
Я опустилась на колени около лошади и почувствовала, как маленькая туфелька Ады больно уперлась мне между лопаток, я тут же выпрямила спину, подбросив Аду вверх. Когда я встала, пошатываясь, то увидела Аду на спине черного великана, она сидела верхом по-мужски, юбки сбились, и в их складках виднелись белые грязные чулки. Она цепко, обеими руками, вцепилась в лошадиную гриву, рот ее был широко открыт, и я услышала, что было невероятно, громкий радостный смех. Есть люди, которые перед лицом опасности становятся бесстрашными, храбрость пьянит их, и страх неведом. Она была именно из таких – юная воительница, амазонка.
Я изо всей силы обеими руками хлопнула по боку Сатаны и не стала смотреть на результат, повернувшись навстречу бегущему зверю. Не он прыгнул на меня – я прыгнула на него. Я бросилась на него, вытянув вперед руки и размахивая меховой накидкой. Зрелище со стороны могло бы вызвать и смех, особенно когда чудовище остановилось, явно опешив, не ожидая от жертвы подобных действий. Наверное, такое чувство испытывает кот, увидев, что преследуемая, обреченная мышь вдруг оборачивается и бросается на него, злобно оскалившись.
Мы столкнулись и покатились по земле, мои руки обхватили лохматую шею. Но одним вертким движением тяжелое мохнатое тело, вывернувшись, придавило меня, и огромные клыки защелкнулись на складках бабушкиной собольей накидки у самого моего горла. Я лежала, чувствуя горячее дыхание зверя на своем лице, и в это отчаянное мгновение, повернув голову, с необыкновенной ясностью, предшествующей, вероятно, концу, увидела картину, которую никогда не забуду.
Как черная блестящая лента, подхваченная ветром, огромный жеребец со своей всадницей перемахнул через изгородь. Адино черное платье слилось с его мастью, она стала как бы частью коня, только белело лицо и руки, и струились по ветру золотые волосы. Удивительное видение – копь и как будто слившаяся с ним в одно целое (не таким ли воображали древние кентавра?) прекрасная всадница. Они поднялись в прыжке и пропали из виду в темноте ночи. Мокрый собачий нос ткнулся в мою щеку,
Первое, что я увидела, очнувшись, было лицо Вольфа.
Он специально это подстроил, я уверена. Как только он заметил, что я открыла глаза, улыбка шире раздвинула его надменный рот, который находился в нескольких дюймах от моего. Я тупо смотрела прямо в его глаза. Я ждала его едких замечаний.
– Проклятье, Харриет, – сказал он зло, – ты напугала меня почти до смерти. Фенрис хорошо выдрессирована, но она приучена убивать. Когда я нашел тебя лежащей под ее клыками, я подумал...
Пораженная, я вдруг поняла, что он растроган. Слезы выступили на его странных, как будто выцветших глазах, и лицо казалось гораздо бледнее обычного.
– Вы – лживый лицемер, – сказала я хрипло, – натренировали своих собак убивать и пустили по моему следу. И еще осмеливаетесь говорить со мной так, как будто вы...
Я от гнева даже смогла сесть, но это была ошибка. Все вокруг поплыло, перед глазами замелькали искры, и я снова упала на спину. Он одной рукой приподнял меня, а другой поднес к моим губам стакан. Я почувствовала запах вина и отвернулась.
– Вот почему я люблю тебя, – сказал нежно мой мучитель, добавив со смехом: – По крайней мере, это одна из причин. Едва оправившись от шока, ты уже способна подозревать, что в вино подсыпано снотворное. Смотри – тебе необходимо выпить, маленькая дурочка. Это тебя убедит?
Он поднес стакан к губам и отпил половину. Остаток предложил мне, и я уже не отказалась. Лишь повернула стакан той стороной, которой не касались его губы.
– Вот так лучше. Теперь ложись снова, – добавил он раздраженно, почувствовав, как я напряглась, – я не собираюсь прямо сейчас овладеть тобой. Пока – нет. Просто хочу, чтобы ты окончательно пришла в себя.
Я опустила голову на подушку. Теперь я увидела, где нахожусь. В той самой комнате, на самом верху башни, где провела недавно столько тревожных часов. В очаге снова пылал огонь, освещая человека, сидевшего рядом с кроватью на деревянном стуле. Я оглянулась вокруг в поисках коляски, но поняла, что он не смог бы въехать в ней по узкой лестнице. Значит, Вольф взбирался на собственных искалеченных ногах. Я вздрогнула, и Вольф, который замечал все, сразу понял, о чем я думала. Лицо его потемнело.
– Ты заставила гоняться за собой, Харриет, и не один раз. Я имею право поколотить тебя как следует. Но я не собираюсь этого делать. Надеюсь, мы придем к соглашению, как два разумных взрослых человека. Ты способна меня выслушать?
Игра света от пламени и теней на его лице завораживала, выхватывая из темноты нос как у античного героя, глаза и щеки оставались в сумерках. Я кивнула.
– Отлично. – Он тяжело вздохнул и наклонился вперед. – Ты видела письмо твоей бабушки. Это может избавить меня от лишних объяснений. У меня находится завещание. Ты допустила ошибку, Харриет. Почему не взяла его с собой?