Сыщик, ведьма и виртуальный покойник

Хартман Кит

– Хмм...
– на сей раз Бико предавалась медитации чуть больше минуты. Видимо, взвесив все про и контра, она наконец сказала: - Что же, вожак преступной группы в наших руках, а это, на мой взгляд, самое главное.

– Так точно, мэм.

Она побарабанила великолепно наманикюренными ноготками по крышке стола и произнесла:

– Я должна выразить вам благодарность за работу, лейтенант. Не могу припомнить дела, в котором были бы собраны столь убедительные доказательства вины. Полагаю, что у обвиняющей стороны трудностей не возникнет. В деле не осталось никаких неясностей.

– Совершенно верно, мэм.

После этого мы замолчали долго сидели молча, глядя друг на

друга и пытаясь определить, что еще известно каждой из нас. Мы обе читали отчеты и понимали, что всё получается как-то очень легко. Нас обеих беспокоила серия этих маленьких случайных совпадений, и я чувствовала, что ей до смерти хочется узнать, что же произошло на самом деле.

Мне этого тоже очень хотелось. Нутром я чувствовала, что всё это дело каким-то образом организовал Халэрант. Я была готова пожертвовать своим правым глазом ради пятиминутного свидания с ним. На этом свидании я узнала бы, как он всё это устроил, и какие цели преследовал. Что это была месть, я понимала. Но Халэрант играл не только со Стоунуоллом. Он играл со всеми нами. Эта была настолько большая игра, что её смысла я уловить не могла.

Халэрант сделал всё, чтобы посеять в обществе панику, а затем столь же эффективно устранил её. После того, как Стоунуолл был арестован, и публике стало известно, что вся эта сатанинская угроза всего лишь трюк его преподобия, мятежи прекратились, а все их участники разбрелись по домам. Обыватели испытывали некоторое смущение. Им было стыдно за то, что их сумели так легко обмануть, и они были напуганы тем, как легко события могут выйти из-под контроля. На сайтах новостей появились слезливые редакционные статьи о том, что всем нам следует извлечь из этих событий урок. Мэр созвал общегородское собрание представителей всех субкультур в надежде, что те, поговорив, лучше поймут друг друга. Дело дошло до того, что некоторые религиозные лидеры начали произносить слова о том, что "...людей надо обращать в веру силой примера, а не силой оружия...". Не знаю, может быть, всё это предвестники серьезных перемен? Но у меня не было уверенности в том, что они будут помнить этот урок очень долго

Однако, как бы то ни было, в данный момент всё успокоилось, поскольку Стоунуолл был схвачен и его вина была бесспорна. Никто не сомневался, что все эти ужасы и беспорядки сенатор устроил в своих политических целях, и теперь они не повторятся. Я поклялась себе, что ни за что не стану снова приоткрывать эту банку с могильными червями. И у меня создавалось впечатление, что сидящая напротив меня мисс Бико тоже не испытывает желания сделать это. Да и какой в этом смысл? Что это изменило бы? Халэранта все равно не было бы в живых, а Стоунуолл в любом случае закончил бы жизнь в тюрьме. Лишь перечень его жертв стал бы чуточку короче.

– Да, кстати, - нарушила молчание я, - вы намерены что-нибудь предпринять в связи с убийством Алисии Сен-Клод?

– Я думала об этом, - ответила Бико.
– Полагаю, нет смысла прямо обвинять в этом Стоунуолла. Его признание перед камерой допускает различную интерпретацию. И у него было пятнадцать лет на то, чтобы замести следы. По этому пункту обвинения выиграть будет крайне сложно. Из тюрьмы ему в этом тысячелетии, так или иначе, не выйти. Обвинения с Халэранта я постараюсь снять, а обвинительный приговор формально отменить. Это будет хороший жест в сторону публики.

– Думаю, что для него самого это значило бы очень многое, - сказала я.

– Согласна. Да, кстати, меня очень интересует...
– начала Бико, но тут же замолчала.

– Еще что-нибудь?
– поинтересовалась я.

– Нет, - ответила Окружной прокурор Бико, - это всё, что мне надо было узнать.

Она

поднялась со своего места, пожала мне руку, и я покинула её офис, чтобы отправиться домой и наконец отоспаться. Проезжая по улицам города, я продолжала размышлять об этом деле. Узнаю ли я когда-нибудь, что произошло на самом деле, и что случится, если я это узнаю.

В глазах общественности Халэрант умер героем, спасая жизнь ребенку. Все обвинения в убийстве жены с него будут сняты. Что же касается Стоунуолла, то он останется в истории как отвратительное чудовище. Меня лично подобный вариант вполне устраивал, хотя бы потому, что истина, видимо, была более страшной и более запутанной.

Пусть философы рассуждают о том, что есть истина. Меня же вполне удовлетворят тишина и покой на улицах нашего города. Я не хочу чтобы люди сегодня убивали себе подобных, а все будущие проблемы будем решать, по мере из возникновения.

Эпилог. Бенджи.

Пятница, четвертого сентября. 9 час. вечера.

Папа шагал впереди нас, глядя прямо перед собой. Мне казалось, что он таким образом сознательно давал возможность мне и Саммер побыть как бы наедине. Не много, а совсем чуть-чуть. Похоже, что он чувствовал себя несколько виноватым за тот небольшой инцидент, который случился после ужина. (Мы всей семьей уселись на диван перед телевизором, и мама специально устроилась так, чтобы оказаться между мною и Саммер).

Мы подошли к машине, и папа сел за руль, а я придержал дверцу для Саммер, чтобы она могла забраться на заднее сиденье. Затем я обежал машину и влез на то же сиденье, что и она, но с другой стороны. Между мной и Саммер на том месте, куда опускался подлокотник лежали Библия и брошюра под названием "Истинная любовь терпелива". Ну и хитра же моя мама. По-настоящему хитра. Саммер взяла меня за руку, положила мою ладонь на библию и прикрыла сверху своей.

В машине всё еще уютно пахло персиковыми сдобами, которые Саммер принесла на ужин в наш дом. Она склонилась ко мне и прошептала:

– Похоже, что я понравилась твоему папе.

– Еще бы. Ты покорила его сердце своими замечательными сдобами. Не знаю даже, стоит ли мне делать попытку догадаться, какими средствами ты узнала о тайной страсти моего папочки?

– Не понимаю, о чем ты, - глядя на меня невинным взором, сказала Саммер.

Она подняла глаза и увидела, что папа смотрит на нас через зеркало заднего вида. Впрочем, поймав взгляд Саммер, он тотчас отвел взгляд.

Я не сомневался, что Саммер использовала какое-то заклинание, чтобы выяснить кулинарные пристрастия папы. Меня подмывало спросить, не подсунула ли она в свою стряпню листву растений "мира и дружбы", но передумал, решив принять за чистую монету её простое отрицание присутствия магии за мирным семейным ужином.

Затем я хотел спросить, что она думает обо всём вечернем мероприятии, но в этот момент папа откашлялся, давая тем самым тактично понять, что мы сидим слишком близко друг к другу. Мы откинулись на спинку сиденья, продолжая обмениваться взглядами. Я до сих пор не мог поверить в то, что предки пригласили её на ужин в наш дом. Может быть, это произошло потому, что её мама спасла мне жизнь. И это все видели ни много, ни мало по национальному телевидению. С другой стороны, это мог быть хитрый маневр, обеспечивающий контроль за ситуацией. Выслушав рассказ о том, как мы с Саммер пребывали в бегах, родители, видимо, поняли, что я, так или иначе, найду способ с ней встретиться. Еще бы! Если мы смогли скрыться от вооруженных наемников, то неужели мы не изыщем способ ускользнуть на несколько часов от родителей? Возможно, мама позволяла нам быть вместе потому, что так ей было легче играть роль дуэньи.