Сыщик, ведьма и виртуальный покойник
Шрифт:
Не исключено, правда, что мои родители таким образом пытались шагать в ногу со временем. Недели, прошедшие с пятницы тринадцатого, были странными во всех отношениях. Мне казалось, что весь мир за это время перевернулся и обрел новые формы. Кадры, показанные утром 13-го, потрясли всех от мала до велика. Сделанное Стоунуоллом признание в убийстве моей биологической матери, попытка прикончить меня, убийство Халэранта и борьба с ведьмой никого не оставили равнодушным. А окончательно доконало
С этого времени все стали вести себя по-иному. Описать эти изменения в поведении я толком не могу, но не заметить их нельзя. Вот, например, несколько дней тому назад миссис Брэдли заявила о том, что обращать неверных в истинную веру следует своим примером. И это еще не все. Она сказала, что нам следует заводить друзей среди неверующих, для того чтобы попытаться привести их к Иисусу. И думаю, что мы были не единственными школярами, которых стали воспитывать по-новому. На прошлой неделе к нам подвалила пара ребят-мормонов и предложили вмести с ними сыграть во "Властителя небес". И это произошло несмотря на то, что у Тима в ухе болталась серьга в форме креста, а Скотт красовался в своей знаменитой футболке с изображением "Тайной вечери" - той, которую нарисовал Халэрант, если вы запамятовали. Одним словом, как я уже сказал, всё изменилось.
Я тоже изменился, хотя пока еще точно не знаю как. О том, что действительно произошло, я знаю гораздо больше, чем большинство людей, и думаю, что если бы захотел, то мог бы вставить палки в колеса официального расследования. Я размышляю об этом все последнее время. Для того чтобы лучше все осмыслить, я начал записывать свои мысли. У меня уже накопилось много страниц мыслей и замыслов. Не исключено, что некоторые из них я использую когда-нибудь в одном из своих будущих комиксов. Но, боюсь, что он будет очень сильно отличаться от рассказов о похождениях "Зеро".
Я до сих пор не знаю, что думать о Халэранте. Мне не известно, за какими событиями стоит художник, а за какими - сенатор. Но я, в любом случае, решил уважить его последнюю просьбу, и никому не скажу, что похитил меня он. В каком-то смысле это похищение спасло мне жизнь. И я вовсе не желаю оказывать услугу Стоунуоллу. Хотя я ему благодарен за то, что смог по-настоящему оценить своих маму и папу. Пусть они мои приемные родители. Пусть они чересчур прямолинейны. Но зато они, по крайней мере, не убивают людей ритуальными кинжалами.
Так или иначе, но я сказал полиции, что не помню ничего после того, как меня похитили. Этот неожиданный приступ забывчивости им очень не понравился, но сделать они ничего не могли. Я крепко держался за эту версию, и они в конце концов от меня отвязались.
Жаль, что пресса всё еще продолжает ко мне липнуть. Начиная с тринадцатого числа журналисты не отстают от меня. Они берут у меня интервью, фотографируют и все такое прочее. Они встали лагерем на лужайке перед нашим домом. Они провожали меня в школу, поставили жучки в нашем доме и даже пару раз подключались к телефону. ( Тим сразу это определил и начал шифровать все мои переговоры). Но с пятницы тринадцатого прошло уже три недели, и журналисты, похоже, начали терять интерес. Из всех этих событий я извлёк один очень важный урок - громкая слава не доставляет такого удовольствия, как может показаться со стороны. Я решил, что когда вырасту и стану писателем, я буду творить анонимно, точно так, как сейчас сочиняю комиксы. Пусть пресса ведет облаву на кого-нибудь другого.
Саммер сжала мою ладонь и улыбнулась. Как-нибудь мы сядем рядом, поговорим обо всём, что случилось, и попробуем всё это обмозговать. Но это произойдет только после того, как перестану оглядываться через плечо, опасаясь репортеров с узконаправленными, телескопическими микрофонами.
Папа остановил машину у дома Саммер. Мы вышли, и я отправился проводить её до калитки.
– Что же, - сказала она, - это был очень интересный вечер.
– Да, - согласился я.
– Не хочешь ли повторить визит не следующую пятницу.
– Почему бы и нет? Мне приходилось встречаться с существами более страшными, чем твои родители.
– Здорово, - сказал я, и не стал говорить ей о том, что мама поступила на краткосрочные церковные курсы, где её учат обращать язычников в христиан.
– Да... Возьми вот это, - пробормотал я и сунул в руки Саммер листок бумаги.
– Что это такое?
– Это...это стихи...
– ответил я, чувствуя себя полным кретином.
– Я думал о тебе и о том, что говорила о нас безумная индианка. Некоторые мысли мне запали в голову, и я... Одним словом, ты сделала так, что я стал лучше разбираться в себе.
Саммер взглянула на меня как-то странно и сказала:
– Вот это да! А ты, оказывается, еще и поэт. Этим ты заработал новые очки, Бен.
После этого она меня поцеловала. Я поцеловал её, затем мы поцеловались вместе.
Что же. Папа выскажет мне всё, что об этом думает. Но это произойдет позже.