Сюрприз для Биг Босса
Шрифт:
– Все в порядке. Просто внезапно настигла бессонница.
– У каждой бессонницы есть причина. Надь, – Богдан строго на меня смотрит. – Я не буду все вытаскивать из тебя клещами.
– Тогда засыпай! – воодушевленно поправляю на нем одеяло, но Коршунов перехватывает мои руки, держит за запястья и пытливо заглядывает в глаза.
Опускаю голову, волосы закрывают мое лицо. Уверена, что дай Богдану чуть больше времени, он был все узнал без лишних слов. Но впервые мне не хочется ему раскрываться, делиться тяжестью на душе.
Коршунов не был бы Коршунов, если бы спустил ситуацию на тормоза, не выяснить все, что ему нужно. Поэтому тут же отпускает мои руки, обхватывает мой подбородок пальцами и заставляет взглянуть на него.
Сглатываю, чувствуя себя провинившейся. Вина и беспокойство взбалтывается во мне, как ингредиенты для коктейля в шейкере.
– Тревожно мне, – со вздохом признаюсь. – Беспокоюсь о Вере. На душе как-то тяжело.
– Позвони сестре, спроси, как дела. Не вижу большой проблемы. Ты себя накручиваешь, Надь.
– Знаю, но ничего не могу с собой поделать.
– Завтра загружу тебя работой по самую макушку, чтобы не было и минуты думать думы, – Богдан чмокает меня в нос, отпускает.
Я вздыхаю, устраиваюсь рядом с ним. Комната погружается в темноту. Прислушиваюсь к дыханию Коршунова и гоняю в голове думы.
Прошедшая неделя была насыщенной. Богдан не выгнал меня из своей компании, не лез в процесс работы. Мы с ним редко пересекались, ибо руководитель и сотрудник среднего звена ничего общего не имеют. С ним чаще общаются начальники, заместители.
Никто не сплетничал обо мне и Богдане. То ли меня не запомнили в ресторане, когда Коршунов заявил, что счастлив сообщить о моем согласии, то ли в компании не принято обсуждать личную жизнь кого-либо.
Мы сами особо не обсуждаем нашу личную жизнь, планы на будущее. Живем в квартире, дом Богдан оставил Полине, сказав мне, что никогда не чувствовал себя там уютно. Пообещал, что для нашей семьи будет куплено другое гнездышко, где хозяйкой буду только я. Это обещание до сих пор вызывает в груди трепет.
Наслаждаемся друг другом, проводим каждую свободную минуту рядом. Мы можем просто вдвоем гулять в парке вечером или вместе смотреть в обминку какой-нибудь фильм, перед этим немного поспорив о выборе. Ни на минуту я не усомнилась в правильности своего выбора. Богдан для меня именно тот человек, с кем хочется идти рука об руку, смотреть вперед. Но…
Но мысль о Верунчике – это та самая ложка дегтя в медовой бочке.
Вздрагиваю, услышав вибрацию мобильного телефона. Поворачиваюсь к тумбочке, беру мобильник и хмурюсь, увидев на дисплее имя Лиды. Тревога вновь стискивает меня стальными тисками.
– Алло, что случилось? – шепотом спрашиваю. В трубке раздается всхлипывание. Мое сердце перестает биться.
– Лида! – голос звенит от напряжения. Богдан опять включает ночник и с беспокойством смотрит на меня.
– Надя, что мне делать? –
– Что случилось? Я без объяснений не смогу тебе помочь.
– Вера… Вера, она вся горит и без конца плачет.
– Ты температуру мерила?
Вскакиваю с кровати, прижимаю телефон к уху плечом, мечусь в поисках одежды. Лида раздражающе всхлипывает. Хочется отхлестать сестру по щекам за неуместную сырость.
– Вызывай «скорую» – рявкаю в трубку. – Мы сейчас приедем!
Не жду ответа Лиды, потому что сестра сейчас не в состоянии внятно мне что-то сказать. Едва опускаю руку с мобильником, смотрю на встревоженного Богдана. У меня и слов не находится, чтобы объяснить ему свою тревогу. Я просто вскакиваю с кровати и начинаю метаться по комнате, хватая первую попавшую под руку одежду.
– Надя! – Богдан меня перехватывает посредине между кроватью и дверью. Слегка встряхивает, заставляя меня посмотреть ему в глаза. – Объяснить мне!
– Вера… Вера… – хватаю ртом воздух и чувствую, как по щекам катятся слезы. Коршунов порывисто меня обнимает, успокаивающе поглаживая по спине. Я дрожу в его объятиях, всхлипывая.
– Куда ехать? – шепотом спрашивает Богдан, отстраняясь от меня. Вытирает мои мокрые щеки. Я некультурно шмыгаю носом.
– К Лиде, – тут я понимаю, что в порыве беспокойства не поинтересовалась у сестры адресом. Беспомощно смотрю на Коршунова.
– Пару минут.
Если я думала, что пара минут – это две-три минуты, то зря. Богдан отсутствует довольно долго. Так долго, что я начинают тревожиться еще сильнее. Беру мобильник, звоню сестре, чтобы выяснить самой адрес и состояние Веры. К моему ужасу, мобильник выключен.
– Богдан!
Выбегаю из спальни, интуитивно бегу на кухне, где и обнаруживаю Богдана, разговаривающего по телефону. Он оборачивается, взглядом меня тормозит, прикладывает палец к губам, прося меня молчать.
Я на цыпочках подхожу к нему ближе, надеясь, что сумею услышать его собеседника. Но разговор ведется слишком тихо, я едва слышу самого Коршунова. Нетерпеливо топчусь возле него, пытаясь по лицу догадаться, о чем разговор, с кем. Естественно ничего не могу прочесть.
– Ну что? – смотрю на Богдана, как на человека, в руках которого сейчас самая важная ля меня информация. – Куда ехать?
– Вере Макс вызвал врача на дом из частной клиники, чтобы малышку по «скорой» никто не забрал в больницу. Я сейчас оденусь, и мы поедем.
Пока Богдан одевался, я залезаю в интернет, чтобы узнать, отчего у маленьких детей моет быть высокая температура. Болячек полно, начиная от банальных соплей, заканчивая страшными болезнями, от которых стынет кровь.
– Готова? – Коршунов в спортивном костюме, как и я, выходит из спальни.
– Копытом бью, – пытаюсь шутить и даже улыбаюсь. Богдан обнимает меня, и мы вдвоем выходим из квартиры.