Сжечь правду

Спирина Екатерина

Я по-прежнему не имел об этом ни малейшего представления, когда в субботу застегивал пуговицы рубашки перед зеркалом. Через час мы должны были уже быть в ресторане, а у меня тряслись поджилки от одной мысли, что я вновь встречусь с ней. Тряслись от страха и от радости одновременно.

Я давно стоял готовый к выходу на пороге нашей спальни, а Лоретта продолжала с мрачным видом вытаскивать одно платье за другим, не зная, какое надеть. Мамма мия, сколько же у нее платьев помещается в шкаф! Интересно, это обусловлено ее женской натурой или профессиональной принадлежностью? Спасибо небу, что все они хотя бы не из высокой моды… Она надевала

одно, смотрелась в зеркало и с недовольным видом снимала его. С каждым новым платьем недовольство все больше напоминало злость, а очередное платье с остервенением летело чуть ли не на пол. Она хотела по максимуму скрыть свой живот, но ей это не особо удавалось. Интересно, а что она хочет, если ей меньше, чем через два месяца рожать? Она была категорически недовольна своим внешним видом, несмотря на все мои искренние заверения, что она замечательно выглядит. Она действительно была очаровательна в образе будущей мамы. Я вообще не понимал, чем ей не нравилось отражение в зеркале. Она считала, что у нее огромный живот. Я не имею ни малейшего представления, какой живот на 7-м месяце считается нормальным, но мне она казалась вполне аккуратной. Сзади вообще невозможно было догадаться, что она беременна. В профиль, конечно, было заметно. Но это же был живот, который скрывал ребенка, а не слишком много жира! И всем это было очевидно, я уверен! Я совершенно не понимал такого негативного отношения к своей внешности с ее стороны.

В конечном итоге, мы с Лореттой все-таки переступили знакомый порог ресторана. Мы часто ужинали в этом ресторане в компании хороших друзей. В тот прохладный субботний вечер к моменту, когда явились мы, все остальные друзья уже были в сборе. Все со своими спутницами жизни, кто-то с временными, кто-то с уже вполне устоявшимися. С некоторыми мы столкнулись еще у входа, где друзья курили и смеялись. Обменявшись рукопожатиями с мужчинами и поцелуями в щеки с женщинами, мы с Лореттой поднялись по лестнице и оказались в том зале, где для нас был накрыт длинный стол.

Едва я переступил порог этого зала, мое сердце устремилось куда-то в направлении пяток, дыхание почему-то затруднилось, а ладони моментально вспотели. Я смотрел в ее красивые глаза, а сердце в груди отплясывало какой-то неистовый танец. Я думал, что за эти недели мои чувства улеглись, хоть интуитивно и понимал, что в действительности это были просто слабые попытки засунуть этим чувствам в рот кляп. Но я свято верил, что хорошо справляюсь. И только сейчас, увидев ее, я понял, что у меня не получилось…

– Флавио! Лоретта! – воскликнул Мирко и быстро направился к нам, радостно улыбаясь. – Как поживаете? Мы так давно не виделись! Лоретта, у тебя такой необъятный живот! – тут я даже заволновался за моего друга: моей жене нельзя говорить таких слов, она очень нервно к ним относится. – Наконец-то, я могу познакомить вас с моей девушкой. Кьяра, это мой лучший друг, Флавио, и его жена, Лоретта.

Глаза Кьяры стали совсем большими, а лицо буквально вытянулось от изумления. Она даже не смогла ничего сказать, лишь машинально протянула мне руку для пожатия.

– Ou, ребята! – крикнул Мирко остальным. – Теперь все в сборе, прошу всех к столу!

Я на самом деле еще не скоро пришел в себя. Официанты принесли красиво оформленные блюда, хотя я даже не помню, что на них лежало. Друзья расспрашивали нас о том, как проходит беременность, кто-то рассказывал последние новости из своей жизни, все смеялись и подкалывали

друг друга в обычном для нашей компании режиме. И, как правило, я отдыхал душой в такие вечера. Нас связывала многолетняя дружба, и мы всегда потрясающе и весело проводили время вместе. Но в тот вечер я, очевидно, являл собой картину человека, съевшего за обедом прокисших улиток. Я очень старался не выпадать из общей беседы, всеми силами старался, но ее глаза, с которыми я то и дело пересекался взглядом, делали меня немного немым. Я пытался на нее не смотреть, но она сидела прямо напротив меня. И потом это было выше моих сил не смотреть на нее.

– Слушай, Флавио, – вдруг произнес Мирко, – ты бы мог помочь Кьяре?

Да, разумеется! Я ради нее переверну даже межгалактическое пространство.

– Ч…чем? – заикаясь, спросил я, потому что в моем горле образовался какой-то подозрительный комок.

– Ей через месяц надо написать развернутую статью о Флоренции, а ты так душевно рассказываешь! Помоги ей подготовить эту статью, а если есть возможность, лучше даже устрой ей экскурсию в исторический центр.

Да! Именно этого мне и не хватало! Экскурсия по Флоренции вдвоем очень поможет мне забыть ее.

– Да, конечно, без проблем, – ответил я с воодушевлением, надеясь, что издательство передумает и даст ей писать про что-нибудь другое, в чем я ничего не смыслю, но в то же время страстно желая помочь ей написать статью про мою Флоренцию – музей искусства под открытым небом, само воплощение Возрождения.

Через некоторое время мы – я, Мирко и еще пара друзей – стояли возле лестницы, ведущей вниз, в помещения с заветными буквами WC. Мирко рассказывал какие-то глупые смешные истории, друзья смеялись, а я рассеянно смотрел на бокал в моих руках.

Вдруг Кьяра встала из-за стола и направилась в нашу сторону. Подойдя к лестнице, она с трудом начала спускаться вниз. Ходила она уже совершенно нормально, а вот лестницы, очевидно, давались тяжело. Я посмотрел на Мирко. Он бросал на нее равнодушные взоры и продолжал свою дурацкую болтовню.

Я сорвался с места и подал Кьяре руку. Она пристально взглянула на меня, и ее глаза засветились благодарностью и… нежностью. Хотя, возможно, это была всего лишь игра моего больного воображения.

Я вернулся к друзьям.

– Оооо, – с иронией протянул Мирко, – настоящий джентльмен.

– Элементарный жест вежливости и заботы, – парировал я. – Ты разве не видишь, что ей тяжело спускаться по лестнице?

– Если ей тяжело, могла бы и попросить помочь. Ей язык дан не только для орального секса, – захохотал он над своей пошлой шуткой.

Остальные усмехнулись, сдерживая смех, а я готов был ему вмазать в морду. Я был взбешен! Во-первых, эта пошлая шутка совершенно неуместна, а во-вторых, невыносимо слышать ее в адрес Кьяры.

– Deficiente, – мрачно сказал я сквозь зубы.

– Да ладно, брось ты! – похлопал он меня по плечу. – Пойдем покурим.

– Я не курю.

– Не будь занудой, иногда можно. Даже Лоретта иногда курит.

– Что?!

Мирко подмигнул мне, и они с друзьями двинулись к выходу. Я, нахмурившись, смотрел ему вслед. Лоретта курит?! Что за фигню несет этот coglione? Она курила. Раньше. И часто они всей компанией высыпали на порог ресторана, чтобы покурить. Но сейчас она беременна. Какая нормальная женщина будет курить во время беременности?!