Т. 02 Вне всяких сомнений
Шрифт:
— Вам не нужно было тащить с собой эту штуку. У нас на борту есть получше. Сейчас для водолазов это обычное дело.
— Мы же не знали, — ответил Грейвс. — Неважно, сойдет и этот. Все в порядке, Билл?
— Вроде бы, — он бросил взгляд на стальной корпус батисферы, вынутой из контейнера, проверенной и снаряженной. Спустить на воду ее должны были бортовой лебедкой. — Герметик приготовили?
— Конечно. «Железная Дева» в полном порядке. Мы с торпедистом тебя запечатаем. Держи маску.
Эйзенберг
— В чем дело, сынок?
— Док… как бы это…
— Да?
— Я имею в виду — вы ведь присмотрите за Клео и Патрой, а?
— Само собой. Но за то время, пока тебя не будет, им же ничего не понадобится.
— Н-ну да, конечно. Но все-таки вы присмотрите за ними?
— Будь спокоен.
— О’кей. — Эйзенберг натянул маску, махнул рукой торпедисту, стоявшему наготове с газовыми баллонами.
Тот повернул вентили, в шлангах зашипело, и Эйзенберг начал медленно, как участник шестидневной велогонки, крутить педали. Чтобы убить время, Блейк пригласил Грейвса прогуляться по полубаку и покурить. Они совершали уже двадцатый круг, когда капитан остановился, вынул сигару и заметил:
— Знаете, мне начинает казаться, что у него все же есть шанс.
— Правда? Я рад это услышать.
— Да. Меня убедило успешное испытание с неодушевленным грузом. И неважно, сработают дымовые шашки или нет, но если только батисфера спустится по столбу Вахини, я ее найду.
— Я уверен, что найдете. Вы были правы, когда предложили перекрасить ее в желтый цвет.
— Ну да, это облегчит поиск. И все же мне кажется, что он так ничего и не сможет узнать. Он ничего не увидит сквозь эти иллюминаторы, кроме воды, с того момента, как он очутится в Столбе, и до того, как мы его подберем.
— Может быть.
— Ну что еще он мог бы увидеть?
— Не знаю. Скажем, то, что сделало эти Столбы.
Блейк долго и старательно стряхивал за борт пепел с сигары, прежде чем продолжить:
— Доктор, я не понимаю вас. Мне представляется, что эти Столбы, хоть и достаточно странное, но вполне естественное явление.
— Ну а для меня настолько же очевидно, что оно вовсе не «естественное». Вмешательство разума в обычные природные процессы здесь настолько очевидно, как если бы здесь повесили табличку с пояснительным текстом.
— Не понимаю, как вы можете такое утверждать. Ведь очевидно же, что человек не мог этого сделать.
— Ну конечно.
— Тогда кто же их сотворил?
— Я не знаю.
Блейк начал было говорить, передернул плечами, замолчал. Они продолжили свою прогулку по палубе. Грейвс подошел к борту, чтобы выбросить окурок.
Ошеломленный, он застыл на месте, затем позвал:
— Капитан Блейк!
—
— Вот об этом я и думал.
— Они еще далеко, — сказал Блейк, больше самому себе, чем Грейвсу. Он решительно повернулся. — Мостик! — крикнул он. — Мостик! Эй, на мостике!
— Есть на мостике!
— Мистер Вимс — передайте: «Всем убраться с палубы. Задраить все люки. Мостик тоже закрыть! Играйте общую тревогу».
— Есть, сэр!
— Пошевеливайтесь! — обернувшись к Грейвсу, он добавил: — Пойдемте внутрь.
Грейвс последовал за ним; капитан пропустил его, чтобы лично задраить люк. По внутреннему трапу Блейк стал подниматься на мостик, Грейвс двинулся следом. Корабль был наполнен трелями боцманской дудки, хриплыми воплями громкоговорителя, топотом бегущих ног и монотонным, угрожающим клацаньем сигнала общей тревоги. Вахтенный на мостике все еще сражался с последним тяжелым стеклянным щитом, когда туда влетел капитан.
— Я принимаю вахту, Вимс, — отрывисто сказал он.
Обойдя мостик из конца в конец, он оглядел корму, затем левый борт, полубак, правый борт и, наконец, уставился на огненные шары, которые явно приближались к кораблю. И выругался.
— Ваш приятель еще не знаком с новостями, — обратился он к Грейвсу; рука его крепко сжимала рычаг, перемещающий стеклянные щиты правого борта.
Грейвс, выглянув через его плечо, понял, что тот имел в виду — на опустевшей задней палубе одинокая фигура продолжала крутить педали неподвижного велосипеда. Огненные шары Лагранжа приближались.
Тугой механизм заслонки заело. Блейк бросил попытки открыть ее, рванулся к пульту громкоговорителя и врубил громкую связь по всему борту, не пытаясь отыскать нужный переключатель.
— Эйзенберг! Вниз, скорее!
Должно быть, Эйзенберг услышал свое имя, потому что он повернул голову и огляделся — Грейвс отчетливо видел это, — и как раз в этот момент шар настиг его. Шар прошел дальше, а седло тренажера осталось пустым.
Когда они спустились, то обнаружили, что тренажер не был поврежден. Резиновая трубка, ведущая к маске, была как будто аккуратно обрезана. Не было ни следов крови, ни вообще каких бы то ни было следов. Билл Эйзенберг просто исчез.
— Я отправляюсь туда.
— Ваше здоровье не годится для этого, доктор.
— Вы не несете за это никакой ответственности, капитан Блейк.
— Я знаю. Вы можете попробовать, но только после того, как мы завершим поиски тела вашего друга.
— Какого еще тела! Я должен найти его — живым.
— Да? Х-м-м… Как это?
— Если вы правы и он мертв, тогда что толку искать его тело. А если я прав, то есть хоть ничтожный шанс найти его — там!