Та, которую я люблю

Кальк Салма

– Ещё как не очень, - кивнула Вероника.

– Так вот, вопрос-то у меня на самом деле такой: неужели Недолюбов стал бы терпеть, если бы его в самом деле нагло обкрадывали?
– спросил, наконец, Вик.

– Недолюбов, каким я его знал в девяностых - нет, ни в коем случае, - ответил Михаил Григорьевич.
– А вот после смерти жены там всё могло быть. Паша, ты вот что думаешь?

– Думаю, что он слишком сильно старался создать впечатление, что, мол, лишь бы кланялись, а как работают - не важно. Другое дело,

что приглядеться к нему поближе вроде как ни у кого повода не было. Вот у тебя, Вероника, был повод?

– Я ему сказала про косяки и финансовые потери от тех косяков через месяц после того, как меня утвердили в должности. Я, как сегодня одному уже напомнила, тётка-бухгалтер, а не балалайка. Считать умею.

– И что ответил Недолюбов?
– спросил Вик.

Классная она, всё же. Крутая и красивая.

– Что если не нравится - то он мне подпишет увольнение по собственному хоть сейчас. А мне деньги были нужны.

– На что, если не секрет?
– медовым голосом спросил Михаил Григорьевич.

– На собственную квартиру, - невозмутимо ответила Вероника.
– И если бы все мы проработали без существенных потерь ещё месяца три - я бы купила. А теперь я уже и не знаю, надо или нет.

– Пока здесь поместимся. А дальше разберёмся, - подмигнул Вик.
– Вдвоём и плюс кот - не слишком тесно, я думаю.

Котский принц услышал, что про него говорят, выбрался из-под дивана и принялся тереться башкой об ножки стульев.

– Так вот, о Недолюбове. Можно, конечно, списать его странную апатию на состояние после смерти жены. А можно и не списывать, - продолжил Михаил Григорьевич.

– И предположить, что на самом деле всё он знал, холера, и имел с происходящего какой-то доход, - закончил Вик.
– Поэтому и закрывал глаза на откровенную халяву, хамство и прочие безобразия.

– Ты сам хочешь с ним поговорить? – прищурился на Вика Михаил Григорьевич.

– Да. Но боюсь, отец такого цирка тоже не пропустит. И если Емельянов был у него в подручных – тогда всё становится понятно. Вопрос в том, что именно они делали.

– Возили краденое? – предположил Майк. – Типа как в Читу тогда. И там же замешался этот мелкий гадёныш, Яковлев, который стрелял.

– Сын большого гада, который воровал деньги на запчасти, - фыркнула Вероника.

– Как ты думаешь, про это Недолюбов знал? – нахмурился Михаил Григорьевич.

– Не факт. Красть самому у себя? Ну, с краденым или ещё каким незадекларированным грузом – это я ещё понимаю, можно такое возить, что доход от дохлых перевозок легко перекроешь. А вот про запчасти – сомневаюсь, - сказал Вик. – Возможно, Яковлев-старший был в курсе затеи Недолюбова, и даже каким-нибудь боком в ней участвовал, а под шумок решил и сам тоже развернуться. Но это я так предполагаю, может оказаться по-другому.

– И с ним ты тоже готов поговорить? – продолжал выяснять Михаил Григорьевич.

–

Ну а как же, - кивнул Вик. – Там у нас есть такой момент, как его старший отпрыск. Мы не знаем, был он послан на меня с оружием целенаправленно, или сам вылез. Но вдруг отец любит его, даже такого неудалого? А там молодому человеку можно очень много чего вменить, и всему есть свидетели. То есть, можно – больше, можно – меньше. Как оба вести себя будут. Только надо организовать всё так, чтобы наши главные фигуранты не контачили между собой, когда поймут, что мы всё раскопали. Ну, или не всё, но что-то.

– Нормально, - кивнул Михаил Григорьевич, Вику показалось – с одобрением кивнул. – Но пока – ведём себя так, будто ничего не знаем. Ты, - он глянул на Вика, - сидишь дома, ты, - повернулся к Майку – ходишь с оружием даже в туалет, ты, - взгляд на Пашу, - смотришь в оба, а вы, Вероника Андреевна, - последовал полупоклон, - не высовываете носа из дому без водителя. Всем ясно?

Всем было ясно. Михаил Григорьевич отбыл домой, Паша тоже собрался.

– А это, чего вы тут говорили, ну, про то, что Вик Валентиныч нашёл кого-то в жёны? – поинтересовался он.

Услышал-таки! С другой стороны, этот человек должен быть внимательным и ловить инфу на лету.

– Ну да, нашёл. Но это пока не общеизвестная информация, - строго сказал Вик.

– И… - Паше очень хотелось спросить прямо, но он, похоже, опасался.

– И это, не поверишь, Вероника Андреевна, - усмехнулся Вик.

– Ни фига себе, - честно сказал Паша. – То есть поздравляю вас, и тебя, Вероника, тоже. А это, свадьба-то когда?

– Не решали ещё. Но по мне – так и поскорее бы, - сказал Вик. – Чего тянуть? Скажем, короче.

Пашу выпроводили, Майк уехал сам – сказал, что чертовски хочет тупо выспаться. Или хотя бы просто поспать больше четырёх часов подряд.

Вероника в спальне шуршала вещами. Видимо, складывала в шкаф. Это хорошо и правильно.

На балконе стояли четыре орхидеи, все цветущие. Они топорщили во все стороны свои зелёные корни, это было прикольно. Принц Уэльский обнюхал их, потёрся об горшки и пошёл дальше.

А потом Вероника вышла, прислонилась к нему сзади и сказала:

– Знаешь, я тоже чертовски хочу спать. И ты, наверное, тоже сегодня устал, после больницы-то.

Конечно да, но не просто же пойти вот так и завалиться спать! Он повернулся к ней и обнял. Она была такая хрупкая и нежная, и вместе с тем – жёсткая и суровая. И хорошо, что ему достаётся главным образом нежность.

– Я почти трое суток не имел никакой возможности видеть тебя и касаться. Ты нашлась, это здорово, но этого недостаточно. Поэтому спать – да, но потом. А пока выгоним кота и просто пойдём туда.

А она улыбнулась и согласилась.

70. Вероника