Та, которую я...

Аверков Дмитрий

Напросились!

Меня так и подмывало довести всё до крайней черты, чтобы я завис на краю гибели, попал в смертельную опасность наверняка — и тогда они узнают! И тогда они увидят мою мощную защиту! Всех уничтожу одним махом!

Правда, не я, а амулет…

Селена ведь не будет жестока к своим подданным.

А амулет уже проверен! Превращать моих обидчиков в свеженькие трупы он весьма горазд!

— Я желаю бросить вызов самому сильному воину! — выкрикнул я, багровея от гнева, и готовый идти до последнего. — Обещаю

вам незабываемое зрелище!

— Ага, — усмехнулась знатная дама, пренебрежительно скривившись. — Бросьте его псам… Шучу! Не хочу слишком рано избавляться от такой забавной игрушки.

Горожане и агатцы стали медленно расходиться, после того как Агата удалилась. А меня так и оставили в загоне.

Я сделал несколько попыток выбраться из него, но, как выяснилось, «дарованный» мне браслет стал моим магическим тюремщиком. Он не выпускал меня за периметр, огороженный изгородью.

Ко всему прочему я не мог и использовать свои гравитационные возможности — ни скакнуть, ни взлететь…

Графиня не оставила для меня ни лазейки, даже той, о которой она и не подозревала.

Тут я вспомнил, что когда-то ткнул Акакия мордой в кучу навоза. Вот мне и аукнулось. Сам очутился на его месте, оказался в его тогдашнем положении в буквальном смысле. Но того хмыря, я ведь за дело наказывал!

А меня-то за что? Ради веселья? Или всё же за недопонимание, возникшее при встрече с Агатой на ручье? Да кто ж этих баб поймет?!

* * *

С каждым днем всё меньше подходило ко мне ротозеев. Да как им еще было поглумиться надо мною? Побросать в меня камешки, словно малые дети?

Ну, покричат мне что-нибудь обидное и унизительное, показывая свое мнимое превосходство, дескать, они лучше меня, достойнее и свободнее.

На том их фантазия иссякала.

Агата не появлялась, будто бы начисто позабыла обо мне. И меня частенько стали посещать тревожные предположения: неужели придется тут, по уши в дерьме среди грязных свиней, сгнить мне заживо и окочуриться? И не помогут мне ни амулет, ни Селена, а свиньи с удовольствием сожрут мой охладелый труп.

Но я крепился и гнал подобные мысли прочь.

Пытался ли я бежать? Понимая всю безнадежность своей затеи, я через каждые три-четыре часа с завидным упорством и стойким упрямством разбегался что было мочи и пробовал перепрыгнуть через изгородь.

Иногда у меня выходило подскочить выше жердей, но что-то невидимое жестко встречало меня в воздухе и отбрасывало, как батут, обратно. Наверное, Агата установила незримую магическую сеть или мини-купол, удерживающий меня внутри загона. Или это заслуга ее браслета.

Так что я только еще лишний раз забавлял случайных зрителей тщетными попытками вырваться на волю.

На третий день графиня удостоила меня своим визитом. Видать, скука ее вконец одолела, и она наверняка

придумала новое развлечение с моим участием.

Без всяких предисловий аристократка вызволила меня из магического плена, сняла браслет и позволила мне отмыться в бочке с прохладной водой.

Выдали мне и одежду — уже без нашивки. На деревенскую моя новая одежа не походила, наверное, ее отняли у кого-то из горожан.

Главное, что в пору пришлась.

Я даже не пытался предполагать, что последует за моим заключением, что на сей раз придумала полоумная предводительница.

Будь что будет. Теперь-то мне проще воплотить свой злой умысел в жизнь. Амулет по-прежнему болтался на шее, и я ощущал его томление, чувствовал, что он лишь поджидает нужного случая, чтобы проявить свою гибельную мощь.

Словно из-под земли вырос и здоровяк, снова приняв свою бессменную «вахту». Он, как обычно презрительно ухмыляясь, повел меня на окраину. Там, за городской чертой, один из отрядов агатцев оттачивал навыки верховой езды.

Какое-то время мы стояли в сторонке, наблюдая за мастерством всадников и ожидая госпожу.

Она прискакала верхом на резвом белом жеребце. Я даже засмотрелся на нее с восхищением, позабыв на миг свои обиды. Так бесподобно графиня выглядела в седле. Веяло от нее каким-то неброским, но весьма притягательным очарованием, да и управляла она скакуном не хуже своих бойцов.

— Слабо показать удаль молодецкую? — насмешливо обратилась ко мне аристократка, с усилием сдерживая ретивого коня. — Давай наперегонки до дерева. Вон того, что вдалеке стоит в одиночку. Обгонишь меня — отпущу. А коли нет, сетуй лишь на себя.

Я молча выказал свое согласие кивком.

Правда, я ведь ни разу не забирался в седло! Какой из меня, к черту, наездник?! Тут никакая спецподготовка в Академии Космического Корпуса не поможет.

А как графине отказать? Тогда придумает что-то и похуже.

Ко мне подвели понурого и чахлого с виду коня пегой масти, заметно прихрамывающего на переднюю правую.

Вот зараза, Агата! Подстраховалась! Любит играть нечестно.

Кое-как взгромоздился я на своего грустного «иноходца». Скособочился, судорожно вцепился в узду, а сердце замирает.

А это воплощение самой грации, да и еще и со столь пышными формами, с милой улыбочкой подъехало поближе. Ехидством так и несет от благородной бабенки, но красивая она, зараза, — загляденье прямо. И вот она размахивается хлыстом и моего пегого по крупу как шандарахнет!

Думал, сейчас на дыбы мой конек взвихрится, а я соответственно — на землю отправлюсь.

Но нет! Моему скакуну всё нипочем! Зашевелился он, безусловно, но без особого энтузиазма.

Агата лихо помчалась к дереву наперегонки — только не со мной, а с ветром. А пегий еле-еле топотит, я, осмелев, его уже и пятками в бока тыкал и за уши дергал — ничего не помогает.