Та, которую я...

Аверков Дмитрий

По кивку графини ее верная служанка выхватывала по одной из стайки пленниц и заставляла ее вертеться перед толпой, а Агата, ухмыляясь, вопрошала своих воинов:

— Ну как вам эта попка?

— Кургузая! Не на что смотреть! Плоская, как доска! — дружно орали ей в ответ взбудораженные агатцы.

Когда «смотр» филейных частей избранных девиц причем с абсолютно одинаковой оценкой завершился, графиня продемонстрировала свою пятую точку, довольно вульгарно выпячивая ее и совершая оной замысловатые движения.

— У кого самая красивая

задница?! Чья попка лучшая в империи?! — горделиво воскликнула Агата, закончив показательные «выступления».

— У графини Заарр! За-а-а-арр! Госп-о-о-о-жи-и-и! Са-а-ма-я-я-я! На всю империю! — принялась орать во все горло восторженная толпа и размахивать внезапно взметнувшимися над головами боярскими прапорами с изображением пышной части тела их госпожи.

Довольная Агата величественной походкой прошествовала к своему жеребцу, вскочила на него и умчалась. Стражники повели пленниц обратно в выделенные для них дома.

Толпа, распадаясь на бурные ручейки, устремилась туда же.

Я заметил Пахома и окликнул его.

— Что теперь? — поинтересовался у приятеля, когда тот неохотно остановился, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и поджидая меня.

— Сейчас Берта начнет выдавать девиц… в пользование, — сообщил он порывисто, то и дело оглядываясь на удаляющихся соратников. — И надо бы поскорее очередь занять, а то до завтра придется маяться и завидовать.

— Хочешь, я у графини за тебя попрошу? Она мне благоволит вроде в последнее время, — предложил я.

— Ну, попробуй, — недоверчиво и даже слегка насмешливо хмыкнул он.

Наверное, уже узнал о моей «великой битве» со свиньями. Развернулся и быстро зашагал туда, куда торопились остальные агатцы.

Конечно, немного задело его нынешнее отношение ко мне и я, намереваясь скорее решить вопрос, чрезмерно волнующий приятеля, впрочем, как и меня — мне ведь тоже обещано! — отправился на поиски графини.

Хорошо, что она не ускакала на прогулку, а вернулась домой. Стражники пропустили меня беспрепятственно и сразу же после доклада лакея о моем визите, Агата меня приняла.

— Да не волнуйся, ждет тебя уже красотка. Я распорядилась, — опередила она меня, полулежа на софе и улыбаясь. — Я ее даже избавила от смотра на площади. Всё для тебя. Цени… Скоро будешь расплачиваться…

Что потребует в уплату безумная графиня — меня пока мало интересовало. Всегда хочется решить сначала животрепещущие проблемы, нетерпящие отлагательства, а потом уже и присматриваться к тому, что когда-то там наступит.

Да и когда это произойдет? И разве я не сумею выкрутиться? Вряд ли будет что-то хуже загона со свиньями…

Глава 41

— Я благодарен вам, ваше сиятельство! — обрадовался я тому, что графиня не забыла позаботиться о моем интимном досуге и, немного опасаясь, что внезапным прошением навлеку на себя ее благородный гнев, всё же

поинтересовался: — Не сочтите за наглость. А еще просьбу позволите? За приятеля моего. Ему бы тоже того, что и мне. И чтобы обязательно сегодня ему перепало. Можно так устроить?

Аристократка вскинула пронзительный взгляд и так им принялась меня буравить, словно решила вывернуть мое нутро наизнанку. Я невольно поежился.

Ну, попросил и… напросился! Доигрался. Что теперь? Снова в загон? В мои мозги настойчиво впилось вспомнившееся золотое правило социальных отношений: никогда не проси у могущественных еще и для кого-то.

Во-первых, это может их разозлить из-за непомерной назойливости.

Во-вторых, когда-нибудь еще попросишь для себя, а уже всё — лимит исчерпан.

Да и какого чёрта просить за кого-то? У каждого свой язык имеется. Хочешь показать свою мнимую власть? Так ее нет ни капельки. Ведь всё в руках тех самых могущественных, к кому ты рискнул обратиться. Да и как предугадать: вдруг такая помощь обернется медвежьей услугой? И тот, за кого ты попросишь, больше потеряет, чем приобретет.

Но к моему облегчению, оказалось, что Агату, пожалуй, даже заинтриговал такой поворот. Видно, она увидела в нем какой-то скрытый для нее интерес.

— Как его зовут? Здесь с ним познакомился? Чем он тебе так дорог? — резко уточнила знатная дама.

— Пахом. Давно его знаю. Общее прошлое у нас. Можно сказать, дружок мой закадычный, — выпалил я, стараясь придать своим словам больше значительности и правдоподобности.

— Ладно, позови мне кого-нибудь из твоих… соглядатаев, — пожала плечами и, подтверждая свое согласие, кивнула графиня. — Уладим.

Выскочив наружу, я сообщил здоровяку, что госпожа желает его видеть немедля. Он с подозрением уставился на меня. Конечно, я мог бы его обмануть и сбежать, но у него в напарниках были еще двое, которые тоже не спускали с меня глаз.

Здоровяк быстро шмыгнул в дом, да еще и с такой легкостью в движениях, будто его тело было пушинкой, а не полутора центнеровой тушей.

Когда он вернулся, я, чтобы удостовериться, что моя просьба будет удовлетворена, направился прямиком к месту раздачи девиц. Да и Пахома надо обозначить. Сколько тут агатцев с таким же именем? Где гарантия, что ткнут пальцем именно в него?

Столпотворение заметно было издалека. Однако подойдя ближе, можно было различить подобие живой очереди, закрученной в несколько вилюшек. И если в ее хвосте стояли гвалт и бесконечная ругань, поскольку ясно было, что «хвостатым» сегодня точно не светит, но они не желали расходиться, видимо, с ярко выраженным отчаянием всё же на что-то надеясь; то те, кто стоял поближе к месту раздачи пленниц, хранили суровое молчание.

Конечно, порой у кого-то сдавали нервы, и он изливался в бурных словесных потоках, но таких Берта безжалостно и незамедлительно отправляла в конец очереди, куда они, еще немного поматерившись, всё-таки уходили, понурив головы.