Та, которую я...
Шрифт:
Ну, почти.
Унял свою прыть лишь тогда, когда впереди появилась гряда темных красно-бурых холмов. Как же я обрадовался, заметив вдалеке замаячивший желтый купол.
Старикан сказал правду. Ладно, зачту ему в «копилку».
Подходя к спасительной полусфере, я шестым чувством ощутил чье-то присутствие и не ошибся.
Тропинка к куполу пролегала между нескольких валунов средних размеров. Я предусмотрительно замедлил шаг, и поджидавшая меня угроза, затаившаяся в засаде, забеспокоилась и выдала себя. Над ближайшей каменной глыбой
Их было трое. Видимо, планировали навалиться всем скопом, но врасплох застать меня не сумели. У них численное превосходство. Правда, и я ведь сойду за десятерых. Так что опасался их, конечно, но чрезмерного страха не испытывал.
Они выбрались из-за каменюк с разных сторон, медленно окружая меня. Однако, несмотря на свой перевес, держались на некотором расстоянии и заметно жались к валунам, явно готовясь в любой момент использовать их как укрытия.
— Быстро руки покажи, — сурово велел тот, что был значительно старше и рослее остальных.
Вступать в конфликт с такими «смельчаками» я не собирался и спокойно вытянул руки вперед.
— Кулаки разожми и растопырь пальцы, — уточнил он.
Я незамедлительно выполнил требование, совершенно не понимая суть этой контрольной процедуры. Ну, раз желают, я не против, смотрите пожалуйста.
— Откуда чешешь? — визгливо вскрикнул вертлявый парнишка, именно благодаря его шевелюре, я и приметил засаду.
— Из Больших Яиц.
— Ясно. Заходи, — теперь уже миролюбиво сказал старший.
Я был настороже, но догадывался, что они не причинят мне вреда. Совсем не похожи на злодеев, да и сами, видимо, не на шутку переполошились, завидев, что я приближаюсь.
Троица выбралась на тропинку и отправилась к куполу впереди меня, даже не оборачиваясь. Тот, что повыше, одет был добротно: его наряд выглядел не новым, но достаточно прочным и чистым, а на младших пацанах — рванина. У одного на штанах — большие дырки, словно он неудачно слазил через забор в чужой сад за яблоками. А у другого рукава рубахи исполосовали прорехи, и куски тряпья — от плеча до кисти — держались на честном слове. Тут мне на ум не приходило никакого подходящего занятия, при котором можно было бы так измочалить рукава.
Войти в полусферу труда не составило. Просто ощутил густую вязкую пленку, которая легко пропустила меня внутрь. Будто в бочку с мёдом лицом уткнулся.
— Пахом, — протянул мне руку рослый.
Я пожал ее, стараясь не переусердствовать:
— Леха… Алексей.
— Я Фомка, — сообщил мне вихрастый парнишка, по-хозяйски расставляя тарелки и кружки на небольшом столе, и кивнул в сторону третьего: — А он — Кондратка. Из сирот. Так что не особо разговорчив.
Тихий паренек уселся в углу и опустил голову вниз.
Оказалось, они подошли сюда недавно и только собрались отведать тутошних хлебов, как на горизонте появился я и помешал им поесть. А теперь они и меня добродушно пригласили к
— Куда ты путь держишь? — спросил меня Фомка, громко проглотив кусок пирога.
— Поручение у меня есть, — деловито сказал я, пытаясь придать своим словам как можно больше пафоса, чтобы произвести впечатление на своих новых знакомых. — Нужно кристаллы отыскать для княжны. За это она меня на службу к себе возьмет.
— Прям для княжны? — усмехнулся Пахом. — Случаем, кристаллы те не обрувертами называются?
— Они самые, — утвердительно кивнул я.
Парни залились громким смехом, а Фомка еще и повалился на пол и долго по нему катался, держась за живот и старательно показывая, как я его развеселил. Даже Кондратка не удержался и прыскал в кулак, поглядывая на меня.
— Что тут смешного? — с обидой в голосе поинтересовался я.
— Так господари, ну князья, графья, бояре всякие от неугодных работников избавляются, — со знанием дела пояснил мне Фомка. — Вроде не наказывают, но отправляют найти то, чего и в помине нет.
Малец просто сиял от радости, что хоть и много младше меня, а таким прописным истинам обучен:
— Мы с Кондраткой с окраины империи чапаем. Его деревню кочевники разорили, а меня тятька за долги в батраки отдал, я и утёк. В столицу двигаем, там хлебосольнее. А по дороге мы таких, как ты, понавидались сполна.
Посмеялись, да успокоились.
Подвох с кристаллами меня не очень-то обескуражил. Есть ведь и иное задание, связанное с амулетом. А то, что избавиться от меня хотели в Больших Яйцах, так ни Балистар, ни Аделаида этого не скрывали. Но ведь выдворили они меня из поместья не навсегда, каждый из них дал понять, что вернуться я вправе.
Пусть прямо сейчас они и не желают меня видеть, так обратно я и не тороплюсь.
Пахом жил в графском поместье семьи Граарр, где-то поблизости. Он с малолетства мечтал стать служивым у господ, и как только достиг необходимого возраста, ежегодно держал экзамен. Но никак не мог пройти строгий отбор, и снова возвращался к своему обычному занятию — в помощники к графскому писарю. Когда до поместья Граарр долетела весть о гибели царя, он и устремился в столицу.
Знаний и грамоты ему хватает, он сразу скумекал или кто-то ему подсказал, что бояре и прочие аристократы теперь надолго увязнут в междоусобице, и спрос на служивых людей возрастет. Вот он и отправился туда, попытать счастья.
Мою голову разрывала куча вопросов. Мне была интересна каждая мелочь, каждая подробность, но напрямую выспрашивать, я пока остерегался.
Довольствовался тем, о чем они сами рассказывали.
Когда они смолкли, видимо, утомившись трепать языками, или решили, что незачем молоть о том, что всем и так известно, я, чтобы возобновить разговор, ляпнул про Балистара:
— В Больших Яйцах меня хранитель очага невзлюбил. Хотя ерунда ведь это. Кто он такой? Какая у него власть? Что он делает? Дрова в камин подбрасывает?