"Та самая Аннушка", второй том, часть первая: "Другими путями"
Шрифт:
— Я что-то про неё слышал, вроде… И не в самом лучшем контексте.
— Нет, я не про нынешнюю. Я не знаю, как она связана с той, первой, и связана ли вообще, но тогда, если верить легендам, технологии, которые считаются сейчас артефактными, были основой всего. Так что нет ничего удивительного в том, что здешний Завод производил киберов для Терминала, а там, в свою очередь, производилось что-то другое для этого среза. Сейчас этому мешает дорогая логистика, но тогда такой проблемы не было. Коммуна ставила автоматические заводы по всему Мультиверсуму, там, где было удобнее, из-за сырья или по какой-то другой причине, не знаю. Но производственная линейка,
— Ничего себе! — удивился масштабу я. — А мы тут ковыряемся из гаража в гараж…
— Да, я слышала, что знаменитые «гаражные проходы» как раз наследие огромной разветвлённой системы тогдашней товарно-производственной логистики, охватывавшей весь Мультиверсум. Кое-где, если не врут, даже двери в домах открывались в разные миры, в зависимости от того, кто повернёт ручку!
— Не врут, — подтвердил я. — Сам видел.
— Ну, вот. Потом что-то случилось, Первая Коммуна исчезла, но техническое наследие пережило её очень надолго. Эта техника оказалась почти вечной и кое-где работает до сих пор, как наш Завод, например. Правда, когда Мультиверсум распался на изолированные срезы, и технологические цепочки распались, люди приспособили сохранившиеся производства кто во что горазд. В основном, для самоистребления, как обычно. Скажем, ваша винтовка — это изделие смешанной технологической школы. Её основа (индуктор, разгоняющий шарик) — артефактная часть. А вот система наведения и всё прочее сделано кем-то другим и сильно позже. Это означает, что кто-то где-то получил в наследство производство индукторов, но лишился доступа к конечному изделию, которое могло вообще не быть оружейным. Подумал, покрутил так и сяк, да и сообразил: «Стоп, ведь если этакую штуковину направить кому-то в башку, будет дырка! А ну-ка, давайте придумаем, как ей получше управлять…»
— Вы серьёзно?
— Нет, — улыбнулась Мирена, — просто гипотеза. Мне как-то довелось разобрать такую винтовку, и я обратила внимание, что она, как и наши протезы, представляет собой сращение двух технологий совершенно разного уровня. Изделия Первой Коммуны игнорируют электричество, используя энергию акков без преобразования, а в винтовке поверх энергетической сердцевины накручена электроника управления. Она очевидно сделана в другой технической манере, хотя, надо признать, собрана отлично. Очень надёжная штука и весьма ценная. Не переживайте, я сохраню её для вас в сейфе.
— Знаете, — согласился я, — у меня она недавно, но меня тоже всегда удивляло, что как оружие она сконструирована не слишком функционально. Если адаптация чего-то невоенного, тогда да, это всё объясняет.
— Как ваша нога? — спросила Мирена.
Я похлопал себя по культе и понял, что вообще ничего не чувствую.
— Как деревянная!
— Сейчас… Вот, ложитесь.
Я улёгся на обычную медицинскую каталку с колёсиками и спросил:
— Что дальше?
— Сейчас я введу вам снотворное и отвезу в операционную.
— Я проснусь уже с новой ногой?
— Нет, — засмеялась она, прижимая инъектор к моему плечу, — увы, всё не так просто. Но бояться вам нечего,
И я заснул.
Глава 2
Без веской причины
Проснулся в залитой солнцем палате и первым делом откинул покрывало, чтобы посмотреть на ногу. На вид не изменилось ничего, но, пощупав культю, обнаружил почти не выступающий над кожей инородный предмет. Попытался его разглядеть, не преуспел, и только потом заметил лежащее на прикроватной тумбочке зеркало. С его помощью увидел, что в торце обрубка ноги теперь есть нечто новое. Пластинка с чёрными кружочками. Материал не опознал, не похоже ни на металл, ни на пластик. Ничего не болит, кожа вокруг слегка покраснела, но и только. И не скажешь, что только что имплантировали какую-то штуку… Или… не только что? Сколько я пробыл без сознания? О чёрт…
Я сел на кровати и панически огляделся в поисках костылей, не нашёл. Зато нашёл кнопку на стене, дотянулся и нажал.
Мирена пришла минут через десять, когда я уже решился скакать куда-нибудь на одной ножке.
— Проснулись? — спросила она дружелюбно. — Как ощущения?
— Никак, и это меня пугает!
— Почему?
— В прошлый раз после операции я долго от боли спать не мог. Сколько времени прошло?
— Меньше суток, не пугайтесь.
— А где Аннушка?
— А, вот вы о чём переживаете, — улыбнулась женщина. — Она уехала. По каким-то своим делам. Просила передать, цитирую: «Пусть не дёргается, я чисто туда и обратно». Сразу скажу: операция прошла успешно, сращение нервной ткани полное, отторжения импланта нет, регенеративные препараты сработали хорошо. Сейчас кое-что проверим…
Она пододвинула к кровати стул, села, положила мой обрубок себе на колено. Достала из кармана халата прибор, похожий на обычный тестер, приложила к торчащей из ноги пластинке.
— Пошевелите пальцами на ноге.
— Чем пошевелить?
— Представьте, что они есть, — терпеливо объяснила Мирена. — Ваше тело помнит, как это было, не мешайте ему. Зажмурьтесь, если вам так легче.
Я закрыл глаза, и, преодолевая внутренний скепсис, попробовал. Приборчик пискнул.
— А теперь покрутите стопой.
Я снова попробовал. Пискнуло.
— Да, сигнал проходит, всё в порядке.
— И когда я смогу… хм…
— Встать на обе ноги?
— Да.
— Потерпите немного. Нейроинтерфейс работает, но лучше дать ему прижиться в спокойном режиме. Мы же никуда не торопимся, верно?
— Ну, это как сказать…
— Лёха, — со смешком сказала Мирена, глядя на меня с лукавым прищуром, — я вас уверяю, она вернётся. И к тому времени вы будете готовы.
— Так заметно? — спросил я недовольно.
— Что вы в неё влюблены? Совершенно очевидно для любой женщины. А знаете, что ещё очевидно?
— Что?
— Что вы ей тоже не совсем безразличны. Так что успокойтесь, не надо нервничать. Ваш протез будет готов завтра, до тех пор позвольте считать вас нашим гостем.
— А можно мне пока мой старый или, не знаю, костыли…