Та самая
Шрифт:
— Папа тоже хотел с тобой поговорить, но я ему запретила. Если бы он меня не послушался, то еще тогда стало известно, что нет никакой измены.
«И мы бы помирились», — мысленно завершила я свою фразу.
— Значит, так было суждено, — резюмировал Даня.
— Суждено расстаться?
Он молча пожал плечами, глядя в сторону. Неловкость и напряжение между нами нарастали с каждой секундой, а пауза затягивалась.
— Ну ладно, я пошла. Как найду фотографа себе на замену — напишу Кристине, — сказала я, делая робкий шажок в сторону подъезда.
«Пусть он меня остановит! Пусть обнимет крепко-крепко! Пусть скажет,
— Договорились, — коротко ответил Даня, — Пока! Еще раз спасибо за встречу.
Он быстро юркнул в автомобиль и тут же рванул с места, поднимая в воздух облако пыли. Я смотрела вслед его серебристой «тойоте» до тех пор, пока та не скрылась за поворотом. А потом как подкошенная рухнула на скамейку у подъезда, согнувшись пополам, и тихонько заскулила, затряслась, словно брошенная на мороз собачонка. Так феерично разрушить свою жизнь удаётся далеко не каждому. Да у Вас талант, девушка! Браво! Может, выйдете на бис?..
13
Стрелка спидометра перескочила допустимую для трассы отметку, а ему хотелось еще сильнее вдавить в пол педаль газа и лететь вперёд как ветер! Он будто бы пытался скрыться от своих проблем, мыслей, и боли, которая раздирала изнутри грудную клетку. Лишь услышав несколько возмущенных гудков других машин, Богдан сбросил скорость и заставил взять себя в руки. Через пару минут он съехал на обочину, остановился и, закрыв глаза, обессиленно уронил голову на руль.
Почему она с ним тогда просто не поговорила? Почему поверила в то, что он мог ей изменить? Почему все обстоятельства так глупо сложились один к одному, но не в их пользу? И почему девушки порой бывают такими дурами, а?! Сама придумала — сама обиделась!
Ведь ничего не предвещало беды в тот день. Не кольнула острой иголочкой интуиция — ни с утра, ни в обед, ни когда он вечером заглянул на пару минут домой. Лишь шевельнулось лёгкое подозрение о том, что Инна какая-то загруженная, но быстро испарилось, уступив место другим проблемам. А спустя пару часов его жизнь раскололась надвое.
Инна ушла от него. То ли устала ждать, то ли остыли чувства — так он думал тогда.
А ведь он на самом деле любил её! Так сильно, что хотел положить к её ногам весь мир! Чтобы она и их будущий ребёнок — который обязательно был бы — ни в чем не нуждались. Для этого Богдан и старался, бросив все силы на создание бизнеса, потому что ему не хотелось зависеть от чужого дяденьки-начальника. И всё получилось: в начале января они с Мишей открыли собственное «антикафе «Fun time», которое сразу стало пользоваться бешеным успехом у молодёжи. Но в расплату за это — лишился самого дорогого человека.
Да, ведь на самом деле можно было дождаться Инну после учебы, выловить на разговор с глазу на глаз, но… Ему так хотел видеть её счастливой! А она прямо сказала: «я с тобой страдаю, ты сделал меня несчастной». И он чувствовал себя конченым уродом, который ради собственной эгоистичной любви хочет удержать её рядом, обещая манну небесную и обрекая на дальнейшие страдания. Поэтому он просто отошел в сторону, отпустил, не стал преследовать. Кто-то скажет — слабак. Но тогда ему казалось, что это будет правильно. Однажды он уже потратил зря несколько лет жизни одной хорошей
Без неё было очень плохо. Он практически перестал появляться дома, ведь теперь каждый уголок напоминал о ней и о той любви, которая заполняла образовавшуюся ныне пустоту. Инна унесла все свои вещи, но одну пижамную маечку всё-таки забыла. И Богдан бережно хранил эту майку, на которой остался запах её чистого тела и кокосового геля для душа. Порой, засыпая в обнимку с этой маечкой, он ощущал себя сумасшедшим.
Где-то в глубине душе у него теплилась надежда, что Инна вернётся, найдёт повод для общения — например, поздравит с каким-нибудь праздником (хотя бы с международным днём любителей маечек своей бывшей!). Но нет. Она не появлялась. Дни плавно перетекали в недели, недели — в месяцы…
«Сдался мне этот чертов театр! Стоил он моей потери?» — раздраженно думал Богдан, вертясь без сна в постели, ставшей вдруг такой неудобной.
Но в одну из холодных февральских ночей он вдруг четко осознал: это конец. Их история любви закончена.
«Виноват в этом только ты сам, дружок, — ехидно изрёк внутренний голос, — Ничего уже не попишешь, не вернёшь. Смирись! И не смей больше лезть к Инне. Оставь ей шанс быть по-настоящему счастливой! А сам — продолжай жить дальше. Что ты раскис как кисель?»
Наутро Богдан обстриг волосы, решив, что это будет хорошим шагом в новую жизнь, да и для работы так солиднее. Хотел удалить татуировку бесконечности с запястья, но не смог.
«Пусть остаётся вечным напоминанием о моей ошибке, чтобы не повторить её впредь», — подумал он, однако на людях скрывал этот знак за браслетами или длинными рукавами кофт.
Хотя, Богдан и так знал, что подобной ошибки он больше не совершит, потому что никого никогда уже не сможет полюбить. Инна была той самой девушкой, которую он ждал всю жизнь и которую так нелепо потерял в один миг. Но он не имеет права вмешиваться в её судьбу, снова портить ей жизнь. Он будет счастлив, если однажды узнает, что счастлива она.
Примерно раз в месяц Богдан проверял социальные сети Инны, но с момента их расставания она стала скрытной, почти не публиковала новых снимков и не меняла статусы. Грустила ли она по нему или наоборот — просто не хотела делиться информацией о своей личной жизни? Богдан не знал, какой вариант правильный. А спросить было не у кого: как-то так вышло, что общих друзей они с Инной не завели. Позвонить её отцу? Стыдно. Сам упустил его дочку, а теперь вынюхивает что-то, лезет, прошлое ворошит…
К апрелю начало потихоньку отпускать. Не то чтобы совсем переболело, но рана зарубцевалась, превратилась в уродливый шрам. Да только кто ж его увидит? Никто. Богдан не собирался раскрывать кому-либо свою душу.
Со временем стало легче возвращаться в пустую квартиру и засыпать одному, а флешбэки из воспоминаний не терзали его ежечасно. В конце концов, он и раньше почти всегда был сам по себе — свыкнется и сейчас. Однако забытую Инной маечку никак не решался отправить в стирку, продолжая хранил её под подушкой. Ну точно слабак!
Девушек вокруг Богдана всегда было много, особенно теперь, когда стало известно, что он не только холостой, но еще и является генеральным директором кафе. Но ему не было дела до крутящихся рядом дамочек, никто из них не мог зацепить его внимание.