Таблетка от склероза. Тренировка мозга для ржавых чайников

Левина Любовь Тимофеевна

документальные свидетельства,

стихи, разбитые на фрагменты.

5. Постарайтесь, чтоб тема не повторялась, а раскрывалась по-своему от номера к номеру.

6. Теперь можно компоновать сценарий. Сценарный прием подскажет, с чего начать.

В этом и состоит вся особенность и прелесть литературно-музыкальных композиций.

Для чего вообще нужно вытаскивать на сцену уже взрослых, состоявшихся людей, многое повидавших в жизни? Не устаю повторять, что с возрастом состояние нашей психики начинает стремительно приближаться к детской. Помните, как Скарлетт О’Хара, когда ей исполнилось 75 лет, перестала появляться на людях? Потому что зажалась. Это с ее-то бойцовским характером! А что сказал на это супруг? Так вот, на сцену, пусть с тремя зрителями в зале, мы выходим для того, чтоб не зажиматься, оставаться коммуникабельными людьми, приятными в общении. Все это очень хорошо развивается в процессе подготовки к публичному выступлению.

Даже если у человека богатейший опыт ораторского искусства в прошлой, молодой

жизни, без практики этот навык быстро угасает или трансформируется в старческое брюзжание. Вот мы и имеем в результате косноязычие, неправильную осанку, «лишние» руки, когда не знаешь, куда их деть, бегающие глаза и внезапно севший голос.

Я намеренно не стала исправлять детскую терминологию на взрослую потому, что она один к одному ложится на наш с вами возраст. С той лишь разницей, что мизансцены в основном статичны, проходки минимальны. И исполнители в основном сидят даже не на кубах, а исключительно на стульях с удобными спинками. А тексты читают, держа в руках красивую шпаргалку.

Приведу несколько произведений из поэтического сборника Н. М. Давыдовой «Синее кимоно». Инженер по профессии, Нина Михайловна всю свою трудовую жизнь проработала по специальности. А на пенсии увлеклась поэзией, издала несколько сборников, стала членом союза Российских профессиональных литераторов.

* * *

Есть люди – горы, Люди – дворцы, Люди – военный парад, А я обычная старая дверь. Но я открываюсь в сад.

* * *

Ощутить беспокойство, Оглянуться, заметить И, рванувшись навстречу, Замереть на бегу, Улыбнуться, как солнцу, И затмить все на свете… Помню, помню, все помню. Повторить не могу.

* * *

Я любила тебя достаточно, Чтоб теперь навсегда забыть, Чтоб надеждами и утратами Для разлуки путь намостить. Чтобы больше в часы печальные Не придумывать новых встреч, Чтобы даже слова прощальные, Письма давние не беречь, Чтоб вины за собой не чувствовать, Уходя от тебя навек. Все. Будь счастлив в мое отсутствие, Мой разлюбленный человек.

* * *

О, как с годами любим мы сильней, Мудрее став, а может быть, добрее. Переосмысливаем заново потери, Не затуманенные пламенем страстей. И мы готовы больше отдавать, Не требуя признаний и награды, Но, боже, как порой бываем рады, Ответный уловив во взгляде знак… Сквозь равнодушье, скуку, нежеланье Пусть не любовь – хотя бы пониманье.

* * *

Одиночество стучит в мое окно, Говорит, что заглянуло невзначай. Нет, не ночью, чаще просто в выходной, По утрам. И набивается на чай. Говорит, я просто рядом посижу, Мне не надо чашку с ложкой доставать. Что за книжку ты читаешь, погляжу И заправлю аккуратненько кровать. Тапки лишние на мусорку снесу, Телефон молчащий к уху приложу, Тихо сердце покачаю на весу И с тобою крепко-крепко подружусь. Одиночество скребется за окном, Как котенок, кем-то брошенный, пищит. Говорит, что лучше с ним, чем быть одной. Говорит, других попробуй поищи. Что же делать? Начинается зима. Снег замерзшие следы запорошил. Потихоньку забываю я сама Тех, кто некогда со мною рядом жил. Пил на кухне утром чай по выходным, В лес ходил весною ландыши искать. Был когда-то самым близким и родным, А теперь и не догнать, и не позвать…

* * *

Подыши

мне в затылок, Отогрей поцелуем висок — Я почти что забыла Твои руки, твое лицо. Как давно это было — На поляне засохла трава, Я почти что забыла Твои губы, твои слова. Я всегда одинока, Даже если со мною друзья, Отзовись, мой далекий, Невесомо в эфире скользя. Прикоснись ко мне взглядом, Знак подай бестелесной рукой, Словно все еще рядом Ты со мной в этой жизни земной. За неведомым краем Я опять повстречаюсь с тобой, Обещай, что узнаем Мы друг друга душа душой.

* * *

В синем шифоне ночных облаков Прячет улыбку луна. Высвобождая мечты из оков, Таю в объятиях сна. В синем шифоне осенних ветров Письма несу на восток, Где до утра не закрыто окно И сигареты дымок. В синем шифоне прохладной зари Воспоминанья ясней, В них запоздавшей звездою горит Горечь утраты твоей. В синем шифоне таинственных снов Ты меня ждешь у окна, И полустертое облако слов Тихо читает луна.

* * *

Хорошо-то как, коль пишется, как дышится. Хорошо, когда живется, как поется. Хорошо, когда в ответ не эхо слышится, А приветливое слово раздается. Хорошо, когда ты в ком-то растворяешься, И в себе взаимно чувства растворяешь. Хорошо, когда совсем не притворяешься, И себя другим в угоду не теряешь. Хорошо гореть, гореть без сожаления, Не оглядываясь – сколько там останется, Не бояться, что исчезнет вдохновение, И писать не для других, а то, что нравится.

* * *

Решиться и узнать свой срок, Второстепенное отбросить, Не ждать, когда наступит осень, Последний рассчитав глоток. Успеть, пока не скован взгляд Биением секундной стрелки, Пока лекарства на тарелке Мои желанья не съедят. И все отдать, и взять в ответ Любовь, печаль, непониманье И, сокращая угасанье, Гореть, раздаривая свет. Что будет там – к чему гадать, Ведь изменить не в наших силах. Судьба завесу приоткрыла… Решусь ли дар ее принять?

* * *

Цвела сирень надушенным шарфом, Окутав майский вечер под окном. Рука спешила в облаке цветов Пять отыскать заветных лепестков. Цвела сирень, и верилось опять, Что счастье так же просто отыскать.

* * *

Ледяными пальцами зима На лицо накладывает маску, На деревьях вяжет кружева, Украшает мехом рукава, И, туманом обратив слова, Белую придумывает сказку. Инеем прическу серебрит, Надевает бисер на запястья. То полночи с ветром говорит, То с пуховки снегом насорит, То считает звезды до зари, В ожидании любви и счастья. То дохнет печально на стекло И напишет тайно чье-то имя. Как ей с красотою повезло, Да вот стороною обошло, Предназначенное ей тепло Временами отнято другими.