Табу для ведьмы

Свижакова Раиса

Галя с Катей приготовили обед, мужчины мариновали мясо на вечерние шашлыки, разговаривали о своем. Мы с Людой гордо водрузили на стол нашу добычу, пообещав поделиться за помощь в обработке. Но нас, пропустивших обед, вначале накормили, напоили, только потом в десять рук принялись разбирать корзины. Что сушить, тут же нанизали на нитки и повесили в сараюшке, продуваемой сквозняком. Для соленья дед Михась притащил дубовый бочонок и кучу специй. Сразу же в сенях поставили и засолили, а мариновать вышли в летнюю пристройку. Набегались от души, зато каждый поедет домой с запасами. Время за делом и за разговорами прошло быстро.

Вечером разожгли мангал, мужчины принялись готовить шашлык, а женщины накрывали на стол. Звучала музыка,

всем весело, только Катька сидела сычом. Я посмотрела на нее сочувственно, предупреждала же, что здесь будут только семейные, к чему теперь на кисляк давить. Потом отвлеклась, шашлыки, разговор ни о чем, сплетни, мужчины сидели чуть поодаль, говорили о своем, только приносили свежие порции жареного мяса. Дед посидел с нами и ушел отдыхать. Разговорившись с подругами, не заметила, что Катя ушла. Потом пожала плечами, если хочет сидеть одна – пожалуйста.

Через час появилось какое-то беспокойство. Огляделась, вроде все хорошо, но что-то внутри не давало покоя - скребло, ныло, заставляя волноваться. Решила пойти к Сергею. Когда подошла к мужчинам, его не обнаружила. Сомнения заскреблись сильнее. Пошла к домику, где мы жили. Тихо отворила дверь, зашла и услышала разговор двоих. Слышимость плохая, поэтому решила подойти ближе. Как говорят, от любопытства кошка сдохла, а мне еще жить и жить.

Прошла вперед и стала у входа в нашу спальню. Катя и Сергей уже одевались. От такой наглости и коварства я онемела и, как оказалось, не зря. Катя с раздражением стала высказывать моему мужу, что устала ждать, когда он меня бросит, зачем тогда он ее мурыжит полгода, что у нее недельная задержка, что ей хочется находиться рядом с ним, а не видеть меня с довольной рожей, обнимающей его. Сергей уговаривал еще немного подождать, у него кредит большой, а я ему помогаю выплачивать, осталось три месяца, тогда он расстанется со мной и заберет ее с малышом. Я молча глотала слезы. Нет, мне было больно не из-за измены мужа, хотя очень и очень неприятно. Катя ударила меня по самому больному – по детям. Вследствие перенесенной в детстве и недолеченной во время инфекции развилось бесплодие, как сказали врачи, шансы, что стану матерью были, но ничтожно малы. Вот теперь в голове только стучало, что бывшая подруга носит ребенка уже от бывшего моего мужа, а я не удел, так сказать, кошелек на ножках. Сам Сергей так сказал. Хотела уйти, но ноги меня не держали, поэтому просто села на стул. Опустила голову и задумалась. Следовало принять решение, серьезное решение, которое в корне могло поменять жизни трех человек. Слезы высохли. Внутри глухо, как в танке, в сердце – пустыня Сахара жарким днем, душа смята и разорвана. Отключилась от внешних раздражителей – это мне помогало находить верные решения.

Очнулась, когда Сергей включил свет в комнате, где я сидела. По их испуганным лицам было понятно, что они не собирались мне так скоро открываться. Я спокойно на них посмотрела и, не говоря ни слова, вышла. Мой вид сразу же привлек внимание Гали и Люды. Последняя подхватила меня под руку и посадила за стол:

– Ань, ты чего такая, плохо? – согласно качнула головой:

– Плохо, Люд, плохо.

– Что болит?

– Сердце. – Тут испугались и мужчины, подтянулись к нам.

– Может скорую вызвать? Где Сергей?

– А Сергей сейчас с Катей. Мы тут веселились, они в нашей спальне. Зашла случайно и столько нового о себе и их отношении ко мне узнала, что просто закачаешься.

Из домика вышел Сергей, за ним Катя.

– О, вот и они, будущие молодожены. Сереже я нужна как кошелек, ему нужно кредит закрыть. А Кате уже не нужна – мужа увела, забеременела от него, - я спокойным, даже флегматичным голосом передавала услышанное. Обе пары неприязненно уставились Сергея и Катю.

– Вот ты мразь, - сплюнул на землю Петр. – Женщину на подстилку поменял. – Я подняла руку, защищая любовников от скандала:

– Петь, не надо, у каждого своя мера справедливости,

стыда, совести и чести. Катя ждет ребенка от Сережи, которого я дать ему не могу. – Тяжело поднялась из-за стола и, чуть шатаясь, пошла в сторону леса. Меня догнали, хотели остановить, но я тихо сказала:

– Я их видеть не могу, хочу побыть наедине с собой, чтобы разобраться и понять, как теперь жить дальше. Идите, дайте мне успокоиться, - они отстали.

Я медленно побрела в сторону той поляны, на которой еще сегодня утром собирали грибы. То есть, считала, что иду туда, а когда спустя час вышла на берег лесного озера, поняла, что заблудилась. Этот новый толчок моим и так перетянутым нервам не дался. Все, что долго хранила в себе, накапливала, вырвалось наружу рыданиями, словами, угрозами. Боль выплескивалась, как вода из глубоко промерзшей речки во время длительных морозов. Но меньше ее не становилось.

Она появилась осторожно. Вначале неяркое пятнышко, постепенно разраставшееся и наливавшееся приглушенным светом в полноценное приведение. Откровенно говоря, я думала, что спятила, настолько все было нереально. Это была пожилая женщина, лет примерно дедусиных, но крепкая. Она слушала меня, все, что я говорила. Потом вдруг заговорила:

– Отпусти его, он не твоя судьба, и та женщина еще столько с ним намучается, что трижды проклянет тот день, когда решилась с ним связаться. Ты вот что скажи, хочешь от бесплодия вылечиться? – я, еще не отошедшая от истерики, не поняла смысл ее слов, а когда дошло, закивала, как китайский болванчик. Мозг сразу зацепился за этот вопрос, как уже за обещание, и с жадностью уставилась на нее. Она же усмехнулась:

– Тогда заключим контракт: я тебя излечиваю от бесплодия, ты отправляешься в мой мир на мое место. – Опешила от этого предложения, но осторожно, чтобы не обидеть призрака, сказала:

– Простите, а как у меня мертвой могут родиться дети? – Старуха с досадой помотала головой:

– Ты не поняла. Я говорю о мире, в котором жила до физической смерти. Там ты проведешь двадцать месяцев, потом, если захочешь, конечно, вернешься обратно. – Упреждая мой вопрос, на что я буду жить, сказала.
– Я дам тебе знания травницы и ведуньи, отдам свои гремуар и травник, дом. С голоду не умрешь. Но большую часть работы будешь делать за продукты, не отказывай тем, у кого нет денег, но нужна помощь. За все это ты станешь полноценной женщиной и сможешь рожать крепких и здоровых детей. – Я даже не раздумывала – согласилась. Она повела передо мной руками, и я отключилась.

Глава 3

Очнулась ранним утром в лесу, под деревом. Покрутила головой и подумала, что какая только гадость не присниться. Вздохнула. Надо возвращаться, уже, наверное, ищут. Дед расстроится, как пить дать. Катька ему не понравилась, хоть и ничего не сказал. Все равно буду к нему приезжать, нравится мне у него и с ним. Все равно теперь Сергей к нему долго не приедет. Не прощает такого дедусь.

Шла по лесу, рассуждала, строила планы на ближайшее будущее. Даже не сомневалась, что меня найдут. Когда же услышала голоса, обрадовалась – нашли. Да, нашли, только не те. Чудовища. Других слов на тот момент описать этих существ не было.

Это были драуки – полумужчины, полупауки. Они были объединены в отряд под руководством темноволосого мулата-драука. Именно он увидел меня и дал отмашку поймать. Я мчалась в сторону озера, знаю, что пауки воду не любят, но озеро, как назло, все не появлялось, а расстояние между мной и драуками сокращалось, причем стремительно. Выбежала к обрыву, где под ним, в метрах тридцати, плескалась вода. Драуки переговаривались между собой на непонятном языке. Увидев, что я все ближе и ближе подхожу к обрыву, предводитель остановил всю группу и стал медленно приближаться. Мои нервы не выдержали, напряжение от последних событий вылились в почти что истерику, покрытую желчью: