Табу Ре Ткин
Шрифт:
– Где отмечать собираетесь? В ресторане?
– Нет. Дома.
– Это хорошо. Шумиха нам пока ни к чему.
Сергей Сергеевич покинул товарищей. Оставшись одни, они порасуждали на тему семьи и брака. Вспомнили о наказах депутата и легли спать. Дел с каждым днем становилось больше и больше.
Глава 34.
Однажды в квартире появился невзрачного вида молодой человек с бегающими глазами. Не бритый и не стриженый, он больше
Молодой человек пришел не с пустыми руками. С собой он принес папку для бумаг. Там лежал основополагающий труд нового учения, в литературном виде представленный отвергнутым писакой.
Комиссия в составе идейного вдохновителя и обоих директоров приступила к изучению жидкой кучки исписанных листов.
– "И восстали древние Боги. Средь них были и Зевс, и Юпитер, и благословенная Исида, и Гор, и Осирис, и Омон Ра. Баждьбог восседал рядом с Хао, Бэль-эль и Истар, Варуна, Зороастр и Рама - встали в полный рост, что бы возродиться к новому своему правлению."
Рама - это второе имя Кришны, а кришнаиты, одна из мировых религий переживающих бум.
И вообще, молодой человек, как то у Вас выходит про старое. Мы же новую религию создаем. Нам б.у. не надо. Кстати, ваше имя?
– Владимир Петрович начал критически подходить к литературной обработке текста.
– Феофан меня зовут. А то, что не с того начал, так сами ни чего не написали. Что за Боги - я разве знаю. Я вообще атеист.
– Огрызнулся писатель.
– Хорошо. Наша вина. Где тут перечисления кончаются?
– стал листать страницы Андреев.
– Вот.
– Помог литератор с необычным именем, открыть нужное место.
– Три листа одних богов! Сильно размахнулся.
– Виктор считал деньги, так как оплатить обещал за объем. Феофан на его замечание, только ухмыльнулся.
– Читаем дальше.
"Им были подвластны миры и созвездья.
И многие сущие к ним существа,
Свои обращали и взоры, и вирши.
И много давала им всяка земля."
Чушь какая-то.
– Все равно для дураков. Читать ни кто не будет.
– Стал оправдываться автор.
– Ну, ну.
– В голосе Савлова слышались угрожающие ноты.
– "И выбрали они из многих одного. И дали ему имя Табу, дабы мог он делать запреты на многие непотребства. И второе его имя было - Ре, что значит неповторимый. И третье его имя было - Ткин, что значит обладающий энергией для дел Великих. И созвал избранный мудрых мужей, и именем своим наказал нести людям истину...".
Вы откуда это взяли?
– Из Интернета. Табу - запрет, Ре - приставка, Ткин - кинетическая энергия.
– А кто такие "избранные мужья"?
– Вы. Виктор Павлович и Владимир Петрович.
– С чего бы?
– Как? Вашего Табу Ре Ткина я не видел ни разу. Я так понял это вымышленный персонаж. Еще думаю, откуда они такое странное имя откопали - прямо Табуреткин какой-то.
Сергей Сергеевич поежился.
– Ладно. Думаю больше читать нечего. Вы откуда вдохновение черпали?
– Книг по этим самым новым веяниям из инета накачал. Почитал на досуге. И по образцу ваять стал.
– Каких книг то?
– Вот этого, фамилия как у сыщика...
– Феофан замешкался вспоминая известный персонаж.
– Холмс?
– Вспомнил Учитель.
– Какой Холмс? А! Нет. Мегре. Я еще подумал - молодец мужик. Классный псевдоним придумал. Идет лох на рынок книженцию прикупить. Известные фамилии в голове крутятся. Бац - знаменитость. Кто такой сразу не вспомнит, а книжечку, тем более на дешевой бумаге, да в мягком переплете купит. Сядет почитать, а там вместо детектива - сказка. Все одно. Многие на это ловятся. В инете смотрел, так они под это дело, в Ярославской губернии накупили брошенных деревень, и тех что потупее туда сманивают. Большие башли видать на этом имеют. Орешки кедровые в пять раз дороже чем на рынке продают. Масло опять же. Напилили деревяшек и втюхивают по цене золотых медальонов. Молодцы. Я и решил, что Вы такие же. Тому то, думаю кто-то тоже писал. Чувствуется литературная правка. Между первой и пятой книгами огромная разница. В смысле стиля и подачи материала.
– Нет, мы не такие.
– Владимиру Петровичу не нравилось сравнение.
– Ну не такие и ладно. Мое дело маленькое. Если что не так, скажите. Поправлю.
– Послушаете, Феофан. А куда Вы дели то, что Вам для обработке дали?
– Вот.
– Он отдал толстую папку над которой корпел Владимир Петрович последнее время.
– И что из этого в Вашем труде имеется?
– Ни чего. Я там ни чего не понял. Хотел как лучше.
Глаза Виктора Павловича метали молнии. Он бы с большим удовольствием побил незадачливого писаку, да боялся милицейских разборок.
– А Вы все совсем забыть сможете?
– Повышая голос до угрожающего шепота, поинтересовался Савлов у литератора.
– Что забыть?
– Все: наши имена, дорогу сюда, наши записи?
– А что?
– Ни чего. Так как?
– Ну... за энную сумму...
– И какова величина этой суммы?
– Десять тысяч дадите, и я - могила.
– Тысяча.
– Виктор решил поставить в торге точку. Сделал это он с сильным нажимом. Интонация сработала. Писатель согласился даже допустить представителя до своего компьютера, дабы тот мог уничтожить все составляющие "Великого труда". По его лицу было заметно, что доволен он был и такими деньгами.
Глава 35.
Через три дня, это была пятница, в квартире появился первый паломник, краем уха что-то слышавший о новых пророках. Этим просителем оказался простой алкоголик, часто принимаемый жителями дома за соседа. Когда Виктор открыл ему дверь, он тихим и униженным голосом поинтересовался: здесь ли живут пророки нового учения. Хозяин, решив, что в словах имеется отголосок славы, подтвердил предположение гостя. Тот упал на колени и слезно стал умолять дать ему малую толику средств, дабы он не умер от горящих внутри него труб.