Табу Ре Ткин
Шрифт:
– Если мы будем так рассуждать, то многие не захотят вечной жизни. Если смысл в развитие, то должны быть какие-то стимулы для него. Как правило это - внешние, не благоприятные факторы. Кому захочется вечно страдать, пусть из-за Высших целей?
– Владимир Петрович думал по-своему.
– Я говорил ранее, что вершина человеческой пирамиды - люди не только умные, но и успешные. Можно считать их способных на дальнейшее развитие без негативных факторов привносимых извне.
– По-вашему в рай, попадут только богатые. Мы так отпугнем большинство потенциальной паствы. Они так и будут ходить за утешением
– Виктор рассуждал как коммерсант. Ему не хотелось терять доходы.
– Успешный - не значит богатый. Это скорее состоявшийся индивидуум нашедший свое счастье.
– Как же быть счастливым. Это мечта каждого, но реальность для не многих.
– Мы и должны предложить модель - как стать счастливым. Это и будет тем пряником, который сформирует наших приверженцев.
Любая религия дает людям шанс если не осчастливить себя, то хотя бы облегчить страдания или указать путь, следуя по которому можно сделать каждый день радостным.
При этом необходимо считать, что Высшие Существа существовали всегда. Нельзя допускать, что они не вмешивались в людские дела. Эти вмешательства и зафиксированы в различных учениях. Они направлены на то, что бы сделать человеческую жизнь лучше.
Значимость Христа не в чудесах, которые он совершал. Он значим как Учитель, изменивший мир. Давший людям свободу от грехов и разрешивший дерзновения, так как понимающие осознали, что их грехи смыты его кровью. Не понимающим этого - осталось следовать заветам и утешаться малым.
Словами он успокоил сирых и убогих. Поступком - освободил дерзновенных от страха вечных мук.
– Философия - дело хорошее. Вечная жизнь тоже. Необходимо, что-то придумать для этого мира. Легко сказать - будешь счастлив. Как?
– Виктор смотрел на мир со своей колокольни.
– Всех осчастливить нельзя. Можно указать путь. Но и следующие им, будут счастливы не все. Ты же у идеолога работал, который хотел того же. Записей не сохранил.
– Обратился Андреев к коммерческому директору предприятия.
– Остались.
– Надо почитать. У него как раз о научном прогрессе, о новых науках: социологии, психологии, еще чем. Будет такая научная религия.
За разговором не заметили как наступил вечер. Хозяин предложил отужинать. Возражений не встретил и вскоре полуфабрикаты, доведенные до состояния еды, были выставлены на стол. Ели молча. Каждый думал о своем. За чаем разговор снова ожил.
– А как быть с существующими воззрениями. Отмести их, как устаревшие, или объяснить наши взгляды, как развитие существующих религий?
– Начал новую тему Андреев.
Иван Иванович потер лоб, посмотрел на потолок и выразился:
– Нет ни чего нового. Все выходит из старого. Я думаю надо говорить о продолжении учений.
– Сможете?
– вопрос был задан Виктором с некоторым сомнением в возможностях философа.
– Постараюсь.
– Не уверенно ответил тот, растянув окончание.
– Еще что надо?
– Символ. В смысле - Пророк или Учитель. У Вас это Сергей Сергеевич. Но он, что-то молчит.
– Я, может быть, думаю. Я слушаю и запоминаю.
– Табуреткин немного обиделся.
– Если мы будем говорить о нашем Учении, как о продолжении бывших до нас и если Табу Ре Ткин будет не словоохотлив, вспомним о Содоме и Гоморре. Там как было: "...да
– Ты же праведник?
– обратился Андреев к Учителю.
Тот стал думать. Вдруг он осознал, что безвольно, всю свою жизнь жил по законам о которых имел весьма отдаленное представление и которыми стремились жить многие считающие себя верующими. Ему не хотелось следовать им, но сама жизнь не давала ему уйти от них в сторону. Он не разу не украл, практически не врал, за что часто ему было не хорошо. Не изменял жене. Не поклонялся ни одному идолу: ни в человеческом, ни в каком другом виде. Не разу не упомянул имени Бога, но был грешен в самом главном: в него не верил. Оглядывая свою жизнь сейчас, тем не менее, об этом даже не вспомнил. Ему припомнилось другое - его походы на женскую половину в коммунистической деревне. Это он почему-то посчитал за отступление от праведного пути и потому на вопрос Владимира Петровича ответил отрицательно.
– В чем грешен? Кайся.
– В этой деревне, под Новосибирском, помните?
– Это ты про баб?
Табуреткин покраснел, опустил глаза.
– Ну это ты брось. Ты же разведенный.
– Ну и что. Не хорошо как-то.
– Предохранялись?
– в свою очередь задал вопрос Иван Иванович.
– Нет.
– Сергей Сергеевич с ужасом осознал, что где-то далеко в лесу у него могут быть дети. Он их оставил, не удосужившись даже узнать - есть ли они.
– Это хорошо. Значит - следовал первой заповеди: "...плодитесь и размножайтесь...".
– Профессор знал многие отрывки из Библии наизусть.
– Ты не расстраивайся. Ну походил по бабам - все срываются.
– А вдруг кто родился?
– И что?
– Как - что? Я же отец и их бросил.
– Остался бы - им лучше от того стало, что ли?
Табуреткин представил себе жизнь в закрытом санатории. У одной из его избранниц рождается ребенок. Первое время там, из мужиков только единицы помогают женщинам маленьких детей растить, да и то если жили долгое время вместе. А так в основном бабы, следуя заложенным инстинктам, пестуют коллективно вновь прибывшего поселенца их не большой колонии. Свобода нравов не дает мужчинам права считать того или иного ребенка своим. Рассудив про себя, что и он бы не смог с уверенностью сказать, от него ли родился малыш у случайной знакомой и мучился, живя рядом.
– Да ты не переживай. Даже если и остался у тебя потомок - так этим только помог людям, добавил своих генов. Меньше деградировать будут.
– Свидетелей много было?
– Вмешался в обсуждение Виктор.
– Много. Но все они не имеют выхода в мир. Живут в закрытом обществе - за колючей проволокой.
– В тюрьме что ли?
– Нет. Скорее в санатории.
– Ну тогда ни кто и не узнает.
– Если не спросят. А то Учитель всю правду-матку выложит.
– Так, Сергей Сергеевич - будете молчать. Говорить буду я или Владимир Петрович. У нас будет Учитель общающийся с избранными посредством телепатии. И чудо, и лишнего не сболтнет.