Таежное спецхранилище

Синицын Олег Геннадьевич

–  Не стреляйте, мужики!
– попросил я.
– Свои!

–  Свои нынче по лесу не шастают, - строго заметил дед и стал приближаться к нам, не опуская ружья.
– Только мразь одна… Кирюша, встань позади них.

Негромко шелестя снегом, парень с двустволкой переместился нам в тыл. Третий остался за стогом.

–  Вот вы и попались, лиходеи!
– торжественно объявил дед.
– Думали, что уйдете от нас, а? Слезайте с драндулета. Руки за голову, лицом в снег.

–  Холодно лицом-то в снег, - заметил я, спускаясь

с подножки.
– Просто слезем, ладно?

–  Поговори у меня!

–  Дед, родной, ты нас с кем-то перепутал!

–  Ну да, щас, перепутал!
– ехидно ухмыльнулся дед, блеснув железным зубом.
– Ты какой пачкой на солнышке-то сверкал? Не думай, что я не заметил, у меня зрение, что тебе и не снилось, с тридцати шагов белке глаз вышибаю… В снег, говорю, не то башку разнесу! Попомнишь у меня, паразит, как людей стрелять!

Я пока не торопился выполнять его приказ. Бульвум слез со своего места и встал рядышком.

Дед остановился от нас в четырех шагах.

–  Рожа-то какая у него страшная, правда, Кирюша? И одет… Говорил я вам, что это беглый уголовник. А это кто с тобой? Странный какой… Зачем к нам явились? Опять бандитствовать?

Я немного растерялся. Если это компаньоны тех отморозков, которых Бульвум положил возле реки Кара-Хем, то нам не сдобровать. С другой стороны я сомневался, что между этими и теми людьми существует связь. Ну не может быть, чтобы поселок был пристанищем банды!

–  Всю маскировку порушили своим снегоходом, - сокрушенно проворчал дед.
– Следы теперь издалека видны.

–  Прячетесь от кого, что ли?

–  Известно, прячемся! Третий день гамадрилы по небу летают на своих посудинах да людей воруют, неужто не знаешь? Ну хватит разговоры разговаривать. Если сейчас в снег не плюхнешься, коленку прострелю. Некогда мне с тобой лясы точить.

–  Слышь, дед, мы не лиходеи! Мы пришли из поселка Научный. Живешь здесь, наверняка слышал про такой. Не собирались ничего воровать, только погреться и покормиться малость, если хозяева окажут любезность. Очухаемся и дальше поедем. Больше ничего не просим, ни на что не покушаемся. Честное слово.

Дед оценивающе сощурился.

–  Из Научного, говоришь? Это который внутренние войска охраняют? А что же одет неказисто?

–  Не было времени фрак примерять, когда блюдца прилетели!

–  Документы есть?

Я помотал головой.

–  Тогда чем докажешь, что от военных?

–  Ничем. Разве что… - Рука медленно полезла под фуфайку.
– Только не стреляйте, ладно? Он пустой, без патронов.

"Грач" лег на сиденье, чтобы у деда была возможность как следует его рассмотреть. Доказательство не ахти какое, но лиходеи с армейским оружием по тайге не разгуливают. Для тайги лучше ружья пока ничего не придумано.

–  Редкая игрушка, - заметил мой собеседник.
– Но, может, ты его украл где?

–  Еще фамилии могу назвать. Симонова, Воскобойников, Зарубин… - Зарубиным был Эдик.
–

Стремнин, Штильман…

Это был вопль отчаяния. Сомнительно, чтобы дед в потертом тулупе знал фамилии участников секретного проекта, хотя бог его ведает - возможно, кто-то контактировал с местными по хозяйственным вопросам. Впрочем, надежды мало.

Однако нечто в моем перечислении неожиданно успокоило деда. Смотревший на нас ствол берданки расслабленно опустился.

–  Вынужден признать, что кой-какие фамилии ты знаешь, - сказал он.
– А это кто с тобой?

Бульвум прочел направленный в его сторону кивок и решительно сдвинул назад капюшон. Огромные глаза на сером лице пристально, я бы даже сказал, с вызовом глянули на мужиков.

Дед отшатнулся.

–  Пресвятая Богородица!

–  Тварь!
– констатировал стоящий позади Кирюха. В коротком отзыве содержалось столько ненависти, что я испугался, как бы он сейчас не спустил оба бойка своей двустволки.

Я шагнул навстречу мужикам, загораживая Бульвума.

–  Тихо, парни, тихо!
– Не знаю, за кого я больше испугался: за пришельца или за них. Еще раздавит им головы, как тому верзиле в рухнувшем катере! А они вовсе не злодеи, просто с оружием в руках защищают свои дома. И я, кстати, за это их здорово уважаю.
– Он не из тех, которые летают по небу. Он на нашей стороне!

–  Правда, что ли?
– недоверчиво спросил Кирюха. Я чувствовал, что ему так и хочется разрядить ствол, поэтому в ответ я вложил максимум убедительности:

–  Правда. Слово офицера.

Не помню, когда последний раз давал эту клятву. Много лет назад, когда был молодым и еще чувствовал в ней силу. Теперь этой силы давно нет, хотя я изредка продолжаю называть себя офицером - в основном, чтобы повысить авторитет в глазах окружающих.

–  Все в порядке!
– объявил дед.
– Кирюш, опусти ружье. Теперь ясно, что они из Научного. Как тебя звать-то, служивый?

–  Валера.

–  Меня Степан Макарыч.
– Он пожал мне руку. Рукопожатие было крепким. Чувствовалось, что физический труд для деда в порядке вещей.
– А спутника твоего как величать?

–  Величайте как хотите. Он по-нашему все равно не разговаривает.

Бульвум спрятал голову под капюшоном, снова сделавшись похожим на рахитичного подростка. Понимает, чертяка, что его облик вызывает у людей неоднозначную реакцию.

–  Прости нас, Валерочка, - сказал Степан Макарыч.
– Сам видишь, какие наступили времена, приходится держать ухо востро. Мало того, что черти эти красноглазые покоя не дают, так еще люди балуют. Три дня назад ночью в поселок какая-то уголовщина заявилась. Слух шел, что шалят они на севере, по деревням шарят, не думали мы, что до нас доберутся. Свояка моего подстрелили, соболиных шкур унесли на шестьдесят тысяч. Все, что оставили после себя - несколько окурков "Золотая Ява". Вот я тебя с этими разбойниками и перепутал.