Таежное спецхранилище
Шрифт:
Первым делом я скопировал на тетрадный листок топографические объекты из туристической карты: четыре склона, образующих Улус-Тайга, Тамаринскую стрелку, охватывающую сопку дугой, будто заградительный вал. Распадок между хребтом и сопкой, имеющий два выхода в долину, получился сам собой. Закончив рисунок, я передал карандаш Штильману.
Григорий Львович потер тупым концом наморщенный лоб и поставил на западном склоне жирную точку.
– Это вход в пещеру, - объявил он и добавил с бахвальством: - На вашей карте он, разумеется, не
– Конечно, у вас было все самое особое и выдающееся. Только напомните-ка, почему к сопке идет заключенный в фуфайке и валенках?
Штильман сконфуженно замолчал и уткнулся в листок. Порой полезно сбить с людей излишнюю спесь. Хотя я удивлен, что она сохранилась в Григории Львовиче после санаторно-курортных процедур у пришельцев.
Карандаш в руке ученого начал вычерчивать линии. Между полумесяцем хребта и сопкой возникла неуклюжая ромашка с четырьмя лепестками. Два лепестка уперлись в склоны хребта и сопки, еще два протянулись по дну распадка.
– Это их корабль, - пояснил Штильман, ткнув карандашом в "ромашку".– Очень большой. Подозреваю, что, когда он опустился на землю, то раскрылся как цветок. В центре расположена его основная часть. Башня. Именно ее мы видим за вершиной хребта.
– Что в ней?
– Трудно сказать. Она напоминает обычную ракету. Внизу, вероятно, находятся двигательные установки и топливные резервуары - это можно предположить по дюзам и выпуклостям над ними. Выше начинаются цепочки окон, вероятно, там располагаются палубы. У самой вершины несколько платформ для посадки НЛО. Повторюсь, что сооружение весьма приличных размеров… Вокруг основной части расправлены своеобразные "лепестки". Они служат опорами конструкции, а кроме того на них смонтированы различные устройства, агрегаты и даже помещения. Я могу ошибаться в количестве лепестков, но вроде их было четыре… Вот здесь держали меня.
Он отметил лепесток, упиравшийся в склон хребта.
– Это все, что вы запомнили?
– Нет. Вот здесь, здесь и здесь… - Он расставил между лепестками маленькие круги.– …в воздухе плавают какие-то шайбы, величиной с автомобиль. Это посты наблюдения, нечто вроде охранных вышек. Я прятался от них под соснами.
– Теперь все?
– Нет.– Штильман посмотрел на меня.– Кроме этого комплекс накрыт силовым полем.
– Вместе с горным ландшафтом получается настоящая крепость, - задумчиво резюмировал я.– Постойте, а как вы прошли сквозь поле? Мы столкнулись с этой штуковиной - просто так, с кондачка, сквозь нее не просочишься.
– В тот момент поле было отключено. Не целиком, разумеется, только на определенном участке. Они вытаскивали какой-то груз. Мне удалось незаметно проскользнуть.
– Вам говорили, Григорий Львович, что вы бешеный везунчик?
Он отмахнулся.
– Вопрос не в этом. Нам нужно решить, как пройти сквозь силовое поле повторно! И у меня
– Не надо идей. Мы располагаем устройством, которое дырявит силовые поля, как нож масло.
Густые брови Штильмана удивленно приподнялись над оправой очков.
– Да, - отрешенно подтвердил я, разглядывая схему, - боевой трофей. Степан Макарыч! Не подойдешь к нам на минутку?
Дед приблизился, не выпуская топора из рук. Я попросил его дать экспертную оценку плана. Он положил топор на стол (Штильман нервно вздрогнул от тяжелого стука, который издал инструмент), достал из нагрудного кармана очки, склеенные синей изолентой, и оглядел наши художества.
– Вот здесь, - ткнул он сухим пальцем в лист, - хребет и сопка соединяются. На картах вечная ошибка. С этого конца распадок закрыт наглухо.
– Нарисуйте, - попросил я, протягивая карандаш.
Он наклонился и, кряхтя, продолжил линию хребта, соединив его правый конец с сопкой.
– Вот так он идет, - авторитетно изрек Степан Макарыч.
– То есть получается, - сказал я, - что вход в распадок существует только со стороны долины?
– Я бы не назвал это входом. Бурелом, лесоповал - в лучшем случае ноги переломаешь.
– Все веселее и веселее!– Я озабоченно откинулся на спинку стула.– Григорий Львович, каким же путем вы оттуда выбирались?
– Я же говорил - через хребет.
– А в каком месте?
Штильман неуверенно обвел мизинцем середину хребта.
– Приблизительно здесь. Точнее не скажу.
– Здесь есть небольшой перевал, - подтвердил дед.
– Нам таким путем идти нельзя, - задумался я.– Будем видны как на ладони, даже если Степан Макарыч пожертвует простыни на маскхалаты. Наш академик сиганул через открытый участок с перепуга, ему дико повезло, что никто не заметил. Но мы не можем позволить себе рассчитывать на везение.
– Ночь была, - пробурчал Штильман.– И пурга поднималась.
– Есть одна расселина.– Дед указал на кончик хребта, пририсованный к сопке.– Не знаю, в каком она сейчас состоянии, мы туда зимой не ходим, может, снегом полностью засыпало. Но летом по ней ходили насквозь. Вообще распадок золотой - белка и соболь водится. И ягод не меряно…
– Куда выводит расселина?– оборвал я сентенции старика.
– К сопке, куда ж еще.
Я еще раз внимательно изучил карту.
– Уже теплее. Значит, если расселина не завалена снегом, мы можем пройти по ней через хребет и оказаться у подножия сопки. Далее наш путь пересечет одна из раскинутых ног космического корабля. Если мы ее преодолеем, то выйдем к пещере. Что ж, по крайней мере, это лучше, чем ломать ноги в буреломе или в наглую лезть через перевал… Как вы думаете, Степан Макарыч, пришельцы знают о расселине?
– Гамадрилы-то?– Глава клана Прокофьевых пожал плечами.– Со стороны ее не видать. А сейчас еще снегом позанесло. Может, и не знают. Но я не поручусь.