Таежный гнус
Шрифт:
Такая уж профессия — всех подозревать, на основе подозрений строить версии, потом просеивать подозреваемых через частое сито, ещё и ещё раз анализировать остающиеся на нем «камушки». Сейчас Добято ощущал какое-то неудобство, граничащее со стыдом. Ведь этот самый «камушек» — женщина, которую ночью он ласкал в постели!
Осторожно передвигаясь от «женщины» к «мужикам» и обратно, Тарасик попытался найти место, где они соединятся. Следы так и не соединились, мало того — разошлись. Женщина пошла к грузовику, налетчики побежали к Бесовой сопке. Именно, побежали, а не
Похоже, сговора между Александрой и бандитами не существовало. Точно так же, как и с ротным старшиной. Дурацкие подозрения — результат неразберихи, творящейся в голове сыщика после сумасшедших ночных часов, проведенных с красавицей. Ведь стреляла Александра не на испуг, не в воздух — на поражение, Козелков не обнимался с бандитами — по мужски схватился с коротконогим…
Дышать стало полегче, сердце вошло в норму — билось редко и сильно.
Одно только совершенно ясно: избушку под Бесовой сопкой необходимо захватить. Чем быстрей, тем лучше. Все равно Гранд знает: его активно ищут, захват захоронки ничего не прибавит и не убавит. «Утке», подброшенной через почтарку, он может и не поверить.
Но торопиться опасно, так же, как и медлить. Тем более, с учетом ненадежности помощника. Перед проведением операции по захвату дедовой захоронки не помешает посоветоваться с Михаилом и потолковать с Чудаковым…
29
— Ну, что ж, помощник, все ясно и понятно. Двигаем домой.
— Как домой? А охота? Увидят нас пустыми — засмеют. А ещё хуже — разгадают настоящую цель похода в тайгу. Ведь мы с вами ищем Королева? — спросил и в ожидании ответа пригнулся к поднявшемуся с пенька сыщику.
— Что касается отсутствия трофеев, придется признаться в неумении, — хмуро буркнул Добято. — Посмеются — перестанут, смех, как и брань, на вороту не виснет… Что до поисков пропащего капитана — забудь! Приснилось! Не было и нет ни герцогов, ни королей… Понятно? Все, совещание окончено, двигаем ходулями.
Легко сказать «двигаем»! Впереди добрый десяток километров по грязной дороге, когда приходится обходить топкие лужи, продираться через колючие кусты, спотыкаться о можные, выпирающие корни деревьев. Толкунов нерешительно переступил с ноги на ногу. В болтающихся броднях хлюпнула набравшаяся вода.
И снова «охотникам» повезло — из-за поворота, со стороны Медвежьей Пади медленно выползла леспромхозовская «Газель».
Прапорщик утвердился посредине дороги, на краю огромной лужи, раскинул руки на подобии распятого Исуса. Перспектива минимум двухчасового «шевеления ходулями» превратило его в живую надолбу, которую не об»ехать, не столкнуть в кювет.
Машина остановилась в двух шагах от «надолбы». Из окошка высунулся чумазый водитель.
— Что нужно, мать твою в распашонку? Или медведя подбили, дотащить не в силах, стрелки дерьмовые?
Прозрачный намек на пустые ягдаши с непременным
Добято ничего не слышал, все внимание — на водительскую кабину, где рядом с шофером-сквернословом сидит… лейтенант Зимин. Тот самый исполняющий обязанности сбежавшего командира роты, который по всем данным должен сейчас находиться вместе со своими солдатами на стройке. А он едет со стороны Медвежьей Пади, мимо Бесовой сопки. К тому же, не в форме — в потертой куртке, подпоясанной солдатским ремнем.
Очередные смутные подозрения, которые просто необходимо либо снять, либо укрепить, выстроив очередную версию. Ведь Зимин не просто командир взвода, он долгое время прослужил под началом лжеКоролева.
— Петр Петрович? — изобразил радостное удивление сыщик. — Вот это встреча! А я-то думал: вы дни и ночи на стройке…
— Так и есть — дни и ночи, — привычно закинул голову офицер. — Вы не ошиблись. Да вот вытащили меня в штаб отряда прямо с об»екта. Для доклада полковнику… Уж не чаял живым выбраться, — облегченно засмеялся он. — Знатную стружку с меня сняли, пятикилограммовую «дыню» засунули в известное место.
— В задницу, — уточнил водитель Борька, внимательно слушающий разговор. — Не чешется?
— Привык, — коротко ответил Зимин и снова повернулся к «охотнику». — А почему вы без трофеев? Под Бесовой всегда дичи невпроворот, белки на мушки садятся, кабаны по осени жируют.
Добято ограничился равнодушной гримасой. Сейчас его интересовало совсем другое.
— Не повезло с охотой. Я ведь не профессионал — обычный любитель. Привык чаще «охотиться» в московских магазинах и на рынках… Интересно, как воспринял Виноградов появление ротного в такой одежонке?
— Вот вы о чем! — в очередной раз рассмеялся врио ротный. — Ну, нет, появился я перед председателем комиссии в полной форме, со всеми регалиями… Денис! Тащи сюда чемодан! — невзрачный солдатик выбрался из кузова, пыхтя, вытащил потертый чемодан. — Каюсь, решил на обратном пути поохотиться, отвести душу. Благо подвернулся Борька со своей колымагой…
— Кому, ядрена вошь, колымага, кому — наилучшая в тайге машина, — водитель обиженно похлопал по приборной доске. — Где хошь пролезет, не то, что разные «зилки» да хваленные иномарки, кляп им в выхлопную трубу!
Не отвечая, Зимин торопливо переодевался.
— Раздумали охотиться? — насмешливо спросил сыщик.
— Раздумал, — согласился ротный. — Душа болит — вдруг на стройке что приключится. Полковник не просто стружку снимет — взашей выгонит из армии… А у меня, между прочим, выслуги кот наплакал.
Возникшие подозрения, вроде, сняты, размышлял Добято, забираясь в кузов, где уже устроился прапорщик. И все же полученные об»яснения — хлипкие, легко придумываемые и так же легко опровергаемые. Исключать молодого офицера из списка подозреваемых пока не стоит…