Таёжный тупик
Шрифт:
Но есть ведь Макеевский мыс. И действует!
Да, отправная точка хорошая. Но она, к сожалению, осталась пока что витриной мелиорации. Тут в оба глаза за делом глядели райком и обком и люди из министерства. Тут рядом большой населенный пункт с избытком рабочей силы. А вот далее вглубь лесов и болот дела не так хороши, местами просто плачевны.
Огромные средства из казны государства вязнут почти без отдачи. Мелиораторы сдают работу, мягко говоря, без знаков качества.
(«Качество! — с понятной злостью говорит начальник ПМК-9 Николай Петрович Павлов. — Вот поглядите на эти гончарные трубы. Их полагается
Поругивая мелиораторов, в совхозах добавляют к их недоделкам и приблизительностям свои просчеты, промахи да и попросту нерадивость. В результате земля ставится под угрозу превращения в «Каракумы». (Антонов: «Я видел в южных местах черноземы — то плотный войлок. А наша земля как ситчик. Чуть промахнулся — и дырка!»)
И еще есть проблема. Допустим, что все в порядке и есть урожай. Однако людей на Мещере немного, рабочих рук не хватает. Урожай большой своей долей остается неубранным.
И, стало быть, нельзя просто так отмахнуться от существенного вопрос: «А стоит ли выделки эта овчинка?»
* * *
Между тем сейчас обсуждается план коренного переустройства Мещеры. В основе его лежит предпосылка: не лес и вода — главная ценность этого края, а пашня, которую надо создать. Плановики, составлявшие «Схему» переустройства, утверждают: овчинка выделки стоит! План «большой мелиорации» на бумаге логичен и гладок. Кое-что на Мещере он оставляет рыбакам и охотникам, есть в нем упоминание даже о «национальном мещерском парке», но главное в плане — решительное наступление на болота.
Этот план невозможно уже оспорить, он прочитан во многих инстанциях. Выгода недешевой и непростой ломки природы Мещеры основана в плане на предпосылке, что все будет сделано, как написано и рассчитано на бумаге.
Однако даже разведочные шаги вглубь Мещеры показывают, каким далеким оказывается действительное от желаемого. Жизнь с ее «битыми гончарными трубами», с ее «не туда, не то, не вовремя», со спешкой, недоделками и «авосями» заставляет с тревогой думать о «большом наступлении». Если оно неизбежно, то отнестись к нему надо с такой же ответственностью, с какой хирург относится к предстоящей операции на сердце. Мещера у нас одна. Загубить этот оазис в самом центре промышленного района России с нынешним натиском техники очень даже легко.
А потому — осторожность! И еще раз — осторожность!
Главное, чего следует избежать, — спешка.
Это тот самый случай, когда мудрость «семь раз отмерь» должна быть написана видными буквами и в кабинете проектировщика, и на будке мелиоратора. Пресловутых щепок, которые, мол, неизбежны при рубке леса, быть не должно — слишком велика ценность, на которую покушаемся.
Стратегия выполнения плана, как представляется, должна быть в постепенности и осмотрительности, в тщательном и качественном освоении того, что уже «тронуто». «Я наблюдаю, многие несообразности оттого, что откусываем больше, чем в состоянии прожевать», — говорит Алексей Антонов. Верное наблюдение! Мелиорация на Мещере — задача со многими неизвестными. Даже Макеевский мыс при всей тщательности работ на нем преподнес немало сюрпризов. Накапливать опыт,
И нужен, конечно, постоянный контроль (общественный, хозяйственный и партийный) по всему фронту работ.
А смотреть, между прочим, в оба глаза надо в первую очередь за исполнителями проекта, вооруженными всесокрушающей техникой.
Характер у наших мелиораторов, как у бобра.
Известно, что этот житель болотистых речек грызет, добывая пищу, но грызет он и просто так, иначе его погубят все время растущие зубы. Мелиораторы тоже «грызут» частенько и где не надо бы грызть — у них свои планы, сметы, прогрессивка, «тринадцатая зарплата» и премии. Нельзя допустить, чтобы жертвой ведомственных интересов становились спрямленные речки, обезвоженные озера, земля с без надобности вырытыми канавами.
В оценке — что сегодня важнее: вода, лес или пашня? — тоже надо все тщательно взвешивать.
Было время, когда любое болото считалось едва ли не язвой на теле земли. Осушение почиталось заведомым благом. Сейчас бедственное положение во многих местах с водой обнаружило, какую роль играют болота в сохранении и распределении на земле влаги. Вряд ли надо упускать из виду и явно нелепое положение, когда ценою немалых затрат пашню мы ищем на дне болота, а в это же время выбывает из обихода, поглощается бурьянами и лесом земля, веками служившая человеку около многочисленных, теперь умирающих деревень.
В размышлении о богатствах Мещеры никак нельзя сбрасывать со счетов и уникальность ее природы. Создатели «Схемы», демонстрируя, что об этом они не забыли, отвели на бумажных листах два уголка с названиями «Национальные парки». Но вряд ли проектанты сами хорошо понимают, что это значит. «Национальный парк» — это не просто на карте очерченный уголок милой нашему сердцу природы.
Это тщательно организованная территория с дорогами, гостиницами, снабжением посетителей пищей, бензином и иными видами обслуживания, хорошо действующей службой охраны природы. Это все требует особой заботы, немалых капиталовложений, соответствующей культуры ведения дела.
Конечно бы, хорошо-парк… Но вряд ли проектировщики не знают о судьбе национального парка «Русский лес» вблизи Серпухова. Был проект, были речи, статьи в газетах, обсуждение в министерствах, было много всего. Кончилось дело постройкой четырех домиков, облицованных фигурным тесом, для услаждения глаза людей, проезжающих по дороге Москва — Симферополь. Это и все. Так что давайте стоять ногами на грешной земле и не будем украшения ради оснащать проекты словами, за которыми ничего не стоит.
Но важно, однако, хотя бы часть мещерской природы оставить нетронутой экскаваторами.
Сейчас, когда «Схема» еще утрясается, важно возможно большую часть Мещеры уберечь от вторжения механизмов. Через шесть — восемь лет будет видно, каким образом лучше распорядиться этим резервом. Сейчас же нужна предельная осмотрительность. Для лучшего береженья мещерской природы разумно было бы до начала работ максимально расширить территорию Окского заповедника — он сегодня тут самый надежный хранитель проверенных временем ценностей. Эти ценности — тишина, здоровый воздух и чистые воды — сейчас нужны человеку ничуть не меньше, чем хлеб насущный.