Тагу. Рассказы и повести
Шрифт:
Она была очень хороша в эти минуты, девятнадцатилетняя Инда. И хотя по щекам ее, не задерживаясь на гладкой, упругой коже, текли слезы, действовала девушка решительно и твердо.
Беглар понимал, что, выгоняя своих буйволов из борозды, Инда может помешать тому, на что он и крестьяне решились после долгих и мучительных раздумий. Не надо было брать в поле эту девчонку, не надо было, — подумал Беглар, но рассердиться на Инду так и не смог.
Земля, которую Беглар и его товарищи так и не успели еще поднять, лежала у их ног. Там, где ее успели вспахать, она была влажной, черной, как уголь, и дразняще поблескивала под солнцем.
По дороге Сенаки — Зугдиди шел отряд народной гвардии. Впереди его гарцевал на капризном скакуне капитан Вахтанг Глонти. И хотя посторонней публики вокруг не было, капитану все время хотелось выглядеть как можно красивее. В какой-то мере это ему удавалось: надвинутая на самые брови папаха из золотистого каракуля, лихо закрученные усы, сабля в отделанных серебром ножнах, наган в новенькой кобуре, похрустывающая новая портупея на новом, короткополом, коричневого цвета бушлате, руки в новых кожаных перчатках — одна рука натягивала поводья, другая — левая, изогнутая кренделем, — упиралась в бок… и все это завершалось самодовольной, нагловатой улыбкой на губах.
Справа от капитана ехал лейтенант Амиран Аршба, слева — младший лейтенант Николай Гардабхадзе, а за ним в первой шеренге гвардейцы Джвебе Букиа, Юрий Орлов, Закро Броладзе и негр Ричард Болдуин.
Ричард Болдуин год тому назад пришел в Потийский порт на американском сухогрузе и, сойдя в тот же день на берег, не вернулся на свое судно. Вскоре Ричард принял грузинское подданство и вступил в народную гвардию. Гвардейцы сразу полюбили чернокожего парня бежавшего ют несправедливости, унижения, нужды и нашедшего приют в свободной, как они сами думали, Грузии. А Ричард был счастлив: никто не попрекал его цветом кожи, никто не оскорблял его за это. Для него это была истинная свобода. В несколько месяцев Болдуин научился говорить по-грузински, в чем ему немало помог его друг Джвебе Букиа. Джвебе относился к Ричарду, как к брату, всегда держался рядом с ним: на марше они ехали стремя в стремя, в казарме спали бок о бок, курили табак из общего кисета.
Внешне отряд похожего на лубочную картину капитана Глонти мало чем напоминал регулярную воинскую часть. Гвардейцы были одеты кто во что горазд и вооружены тоже неодинаково. Лишь на некоторых гвардейцах были форменные бушлаты народной гвардии, на остальных же были кожаные куртки, гимназические шинели, давно потерявшие свой первозданный цвет черкески с газырями, на ком-то была измазанная, вся в пятнах, белая куртка, на другом — летняя солдатская гимнастерка… На головах у гвардейцев были башлыки, папахи, у одних обыкновенные солдатские, а у других пастушечьи — лохматые, длинношерстные.
Разнообразна была также и обувка гвардейцев. Лишь у немногих на ногах были сапоги или английские ботинки с крагами.
Многие из гвардейцев были еще очень молоды и бесшабашны — таким, как говорится, и море по колено, но служили в отряде и люди более взрослые — некоторые из них пришли в грузинскую народную гвардию из идейных побуждений, других привела жажда приключений, третьих — безденежье и безработица. Но все же эти люди — все, кроме самых отпетых негодяев и самых бесшабашных мальчишек, уже начинали задумываться над тем,
— Вон справа от этого красного моста моя деревня, ребята, — сказал Джвебе Букиа своим товарищам и привстал на стременах, чтобы получше разглядеть знакомый мост из-за широких плеч капитана Глонти. — Моя мать с ума сойдет от радости, когда я так неожиданно появлюсь у ворот.
— Представляю, Джвебе, что с твоей девочкой будет, — перебил его Болдуин.
— С Индой? Она, конечно, рада будет меня видеть. Забудьте, ребята, что я вам говорил об Инде, В жизни она в тысячу раз лучше. Скоро вы сами это увидите. А словами ее красоту не описать.
— Люди говорят, что красивее мегрелок во всем свете не сыщешь, — сказал Орлов.
— Правду говорят. Моя Инда — это сошедший с неба ангел. Дай-ка я попрошу капитана разрешить мне поехать вперед, чтобы мать успела накрыть на стол до нашего прихода.
На сельской улице, по которой недавно шел учитель, показался всадник. Собаки с неистовым лаем кинулись под ноги его коня и, когда он их обогнал, помчались за ним еще более разъяренные и злые.
По улице мчался Джвебе Букиа. Наконец-то он в своей деревне. Наконец-то он дома. От радости и восторга Джвебе не видел высыпавших к воротам и плетням любопытных. Джвебе весь ушел в свои думы: перед его глазами стояли мать и отец, брат, а ближе всех Инда.
Никто не узнал Джвебе. Все удивленно провожали взглядом "сумасшедшего всадника". Кто он? Куда и к кому едет?
А между тем на дороге Сенаки — Зугдиди, там, где от нее ответвлялся проселок, капитан Глонти остановил отряд и приказал артиллеристу Дзигвава выпустить несколько снарядов по деревне. Капитан нервно покусывал губы, ему не очень хотелось отдавать такой приказ, но он выполнял только то, что ему самому приказывали.
Орлов, Броладзе и Болдуин не отрывали глаз от Дзигвава. До этого они не знали, что едут карать и устрашать родную деревню их друга Джвебе.
Переправив Инду с ее буйволами на тот берег, Бахва вернулся к учителю. Рядом с учителем уже стоял Иванэ. На Беглара он даже не глядел. Он изменил Беглару, не пошел с ним до конца, а другие все еще пахали. Одни из упрямства, другие из стыда перед Бегларом.
— Если три человека скажут тебе, что ты слеп, ты проведешь рукой по глазам, — проговорил стоящий за спиной Шалвы Бахва. — Если же Беглару скажет это сам бог, он все равно не поверит.
Шалве не понравились слова Бахвы. Сегодня ему все не нравилось. И люди, и их поступки, и их дела. Не нравился он сам себе, не нравилось ему все, что он говорил. Он никогда еще не был так смятен, расстроен, подавлен…
Услышав позади топот коня, Инда согнала буйволов с проселка и сама остановилась на обочине. Мимо пролетел всадник, густая пыль на мгновение скрыла его от Инды, затем всадник неожиданно повернул коня. Когда пыль развеялась, девушка увидела Джвебе и услышала его голос.
— Инда, Инда!
Джвебе спрыгнул с коня и подбежал к девушке.
— Здравствуй, Инда!
Инда узнала Джвебе только по голосу. Она не поверила глазам своим: неужели это Джвебе? В такой бедной одежде? Нет, не может быть! Она тихо заплакала, и Джвебе, увидев ее слезы, встревожился: