Таинственная леди

Торнтон Элизабет

Она понимала, что несправедлива к Боуману. Уолдо здесь ни при чем. Но ей надо было излить свое раздражение, и он подвернулся под горячую руку.

По дороге в театр Джо в душе выбранила себя и готова была исправить положение, демонстрируя, что ей нравится абсолютно все – и прекрасная карета с отличными рессорами, и кучер, и спектакль, и поклонники театра, с которыми ей предстоит встретиться. Она сдерживала свой острый язычок и вела себя безупречно. Но, выходя из кареты, заметила холодный взгляд Уолдо. И у нее возникло ощущение, что она потеряла

нечто очень дорогое, чего нельзя вернуть хитростью. Возвратить потерю можно только честностью.

– Извините. – Ее голос прозвучал хрипло. – Я вела себя как ребенок. Я знаю, что вы не имеете никакого отношения к неожиданному визиту вашей матушки и сестер. Мне нет прощения. Даже не могу объяснить, почему я на вас разозлилась.

Лед в его глазах немного растаял. Уолдо молча смотрел ей в лицо, потом вознаградил ее ослепительной улыбкой.

– Не можете? А я могу. И не надо сердиться. Мы пришли получить удовольствие, так что давайте объявим перемирие. Хорошо?

Уолдо сознательно провоцировал ее своим замечанием. Стремясь к всеобщей гармонии, Джо решила не поддаваться на его уловку.

– Согласна, – сказала она.

Миссис Давентри, которая усиленно притворялась глухой, вдруг воскликнула:

– Слава Богу! Идемте, дети. Давайте займем места прежде, чем начнется спектакль.

И она двинулась к дверям Королевского театра, у которых уже собрались зрители.

Давали «Соперников» Шеридана. И хотя Джо много раз видела эту пьесу, она по-прежнему смеялась над выходками Лидии Лэнгвиш. Но поход в театр означал нечто большее, чем развертывавшееся на сцене действие. В антрактах зрители прогуливались в фойе и останавливались поболтать с друзьями и знакомыми, как в Гайд-парке.

Джо поразила роскошная обстановка, не меньшее впечатление оставили светские красавицы в атласе, шелках и газе. Но и сама она производила фурор. Она видела, как вспыхивают глаза Уолдо, когда он представляет ее друзьям. У нее возникло такое чувство, будто она долгое время провела в спячке и только что пробудилась, выйдя в блистающий мир из своего убежища.

Она сама начала походить на Лидию Лэнгвиш, но сознание этого не уменьшило ее удовольствия. Это было волнующее восхитительное событие, потому что Уолдо был рядом. Теперь легко понять, почему тетушка так полюбила его, когда он проводил ее к ужину.

В последнем антракте миссис Давентри встретила свою знакомую с Грик-стрит и махнула Джо рукой, давая понять, что она хочет поболтать с миссис Нэрн. Джо подозревала, что тетушка сделала это намеренно, но ничего не могла изменить.

Возвращаясь в ложу, Уолдо и Джо увидели виконта Мордена, стоявшего в кругу друзей. Заметив их, он переменился в лице. Леди Маргарет, напротив, тепло приветствовала их. Виконту не оставалось ничего другого, как представить их своим спутникам. Только двое из них интересовали Джо: лорд и леди Бринзли.

Между графом и его сыном было значительное сходство. И у того и у другого черты лица резкие, но их нельзя назвать неприятными.

Каштановые волосы виконта уже поредели на висках, граф же был почти лысым, только на затылке сохранились белые пряди. Отцу можно было дать лет семьдесят, но не было заметно никаких признаков дряхлости. Прямая спина, властные манеры. Джо не много могла разглядеть под его орлиным взором.

Она перевела взгляд на леди Бринзли. Мать виконта была выше среднего роста, темные волосы подернуты серебром. Хотя ей было за шестьдесят, ее лицо сохранило остатки былой красоты. Ее муж и сын отличались крепким здоровьем, она, однако, выглядела слабой и хрупкой.

Джо посмотрела на даму, которую представили как компаньонку леди Бринзли. Мисс Данн была немногим моложе своей хозяйки, лицо ее было строгим и суровым. Она стояла так близко к ее светлости, что у Джо возникло странное ощущение, что мисс Данн то ли тюремщица, то ли сиделка при миссис Бринзли.

Уолдо упомянул о Хлое, и Джо тотчас же заинтересовалась разговором.

– Странное дело, – сказал граф, обращаясь к ней, хотя в его взгляде не было ни малейшего любопытства. Казалось, он просто соблюдал формальность. – Виктор упоминал, что леди Уэбберли пропала. Я хотел бы помочь, но ни я, ни члены моей семьи не имеем ни малейшего понятия, что произошло с ней после того, как она покинула Бринзли-Холл.

– Дело действительно странное, – ответила Джо. – Но кто-то должен что-нибудь знать, даже не отдавая себе в этом отчета. – Она взглянула на леди Бринзли, но ее светлость смотрела на нее пустыми глазами.

– Происшествие слишком серьезное, чтобы обсуждать его здесь, – беззаботно сказал Уолдо. – Я был бы вам очень признателен, Бринзли, если бы вы завтра днем оказались дома, мы обсудим это в узком кругу. – Он перевел взгляд на виконта. – Мне бы хотелось поговорить и с вами, Морден.

Граф жестом призвал сына к молчанию.

– Я уже сказал вам, – резко ответил он Уолдо, – что мы ничего не знаем. Дискуссия в узком кругу лишена смысла.

– Прекрасно, – со скукой в голосе произнес Уолдо. – Если вы предпочитаете беседовать с судьей, то это будет сделано.

Судя по выражению лица, граф был готов убить Уолдо собственными руками. Призвав на помощь самообладание, он ледяным тоном ответил:

– В этом нет необходимости. Завтра днем я буду дома. Не обращая внимания на обоюдную враждебность участников разговора, леди Бринзли попыталась утешить ее:

– Леди Уэбберли – одна из моих лучших подруг. Я надеюсь, миссис Чесни, что все кончится хорошо.

Бринзли взглядом заставил жену замолчать. Она отвела глаза и прижалась к своей компаньонке. Джо посмотрела на виконта, но на его лице невозможно было ничего прочесть. Только его невеста, казалось, была огорчена.

Как хорошо воспитанные люди, они, улыбнувшись друг другу, расстались.

– Какой неприятный человек! – воскликнула Джо, когда Бринзли уже не могли ее услышать. – Думаю, и сын не лучше. Кем они себя возомнили?