Таинственная невеста
Шрифт:
— Нет.
— Из Москвы одна прикатила. Поняли?
— Что ж не понять. Невестка приехала к свекрови. Куда ж еще ей было деваться в такой беде, как не к родным?
— Только не к Юхновой. Эта особа своих-то детей из дома поразогнала. Верней, так третировала, что они от нее удрали. Потом, правда, старшие — Аркадий и Татьяна — вернулись. Да не по своей воле, нужда обратно пригнала. А то бы черта с два они в это пекло опять сунулись. Вон, младший, Егор, устроился недурно. Поручик, что ли, уже. И что ж? Женился вон, а матери об этом даже не написал. Вот какова их матушка была. Вот
— Почему?
— Почему один рождается добрым, а другой злым, господин Мурин? Потому что так Богу угодно. Юхнова презлобная была старуха, что и говорить. Невыносимая совершенно. Всех осыпала колкостями. «Коловратов, — говорила мне, — вы сумасшедший». Ничего так? В лицо эдакие пакости человеку плескать.
— Приятного мало, — согласился Мурин. Но про себя признал, что Юхнова не совсем уж не имела оснований для такого мнения.
Бобо пощипывал губу:
— А у этой Елены Карловны она чуть не с руки клевала. Почему?
— Чувствам не всегда нужна причина.
Коловратов покачал усеянной папильотками головой:
— Не было у Юхновой нежных чувств ни к одному живому существу. Не та натура.
— Что ж, неужели никого старая Юхнова не любила?
— Любила. Отчего ж. Деньги. Их она любила. После смерти супруга все хозяйство к рукам прибрала, винокуренный завод поставила, каждый рублик считала, приращивала благосостояние и во всем умела видеть свою выгоду.
— Разве была ей выгода в том, чтобы приютить невестку?
Бобо вскинулся:
— О. Я вам открою глаза, господин Мурин. Елена. Карловна. Да Юхново не тронули. — Бобо сделал гримаску: — Два плюс два. Поняли?
— Нет.
— А у Бонапарта — вестфальский и баварский полки. Да Юхново не тронули. Теперь улавливаете связь? Два плюс два.
— Не уверен.
— Немка она. Невестка эта. Или вообще француженка. Карл тот же Шарль. Улавливаете? — Он приставил ладонь ко рту и прошелестел: — Шпионка.
Он торжествующе откинулся на спинку стула. Мурин не ахнул. Коловратов был слегка разочарован.
— Думаете, нет? Зря.
— Человека нельзя судить только по тому, кем он родился.
Коловратов заморгал, соображая услышанное. Раздался звонкий крик Маши:
— Бобо! Поднимись ко мне! Посмотри. Что ты об этом думаешь?
Он как бы не сразу достиг слуха супруга.
Коловратов задумчиво смотрел Мурину в глаза:
— Может, и нельзя. В конце концов, ведь и правда — не в нашей воле выбирать, где нам уродиться. Это-то так… Но вы «»просто этого не видали, Мурин. Если б видали, как подобрела старая Юхнова к этой Елене, то вы бы тоже нашли это крайне… крайне… крайне…
Умственный механизм Бобо заело.
— Странным? — подсказал Мурин.
— Не знаю… — задумался Коловратов. — Скорее уж… Как бы сказать…
Из мыслительной трясины его вырвал призыв:
— Бобо!
— Иду, ма шер! — засуетился Бобо, придерживая полы халата. — Надо бежать. — И извиняющимся тоном объяснил: — Маша любит знать мое мнение.
— Да и мне пора, — Мурин тоже поднялся. У него слегка гудела голова от беседы с хозяином.
Коловратов хлопнул себя по лбу.
— Уф. Извините. Наговорил я вам тут с три короба.
Коловратов вдруг показался Мурину симпатичным малым. Глупым — но симпатичным.
— Отстроитесь еще, — попробовал утешить он бедного помещика. — Пока еще Николаша подрастет.
Коловратов посмотрел на него с приязнью, хлопотливо махнул рукой:
— Ой, они страх как быстро растут. Дети.
— Ничего. Не сквозь землю же Коловратово провалилось.
— Этого нет, — согласился Коловратов, несколько повеселев.
Он проводил Мурина в прихожую. Подал, раскрыв, тулуп.
— Извините, господин Мурин. Чуть не забыл главное-то. Моя Маша больно интересуется… Только вы, Мурин, не обижайтесь. Дамы. Бог весть что они считают важным…
Мурин не знал, что и думать.
— Почту за счастье утолить любопытство вашей супруги. Если смогу.
— Вы больше насчет блондинок? Или брюнеток?
— Что? — Мурин остановился с руками, отведенными назад.
Но Бобо был безмятежен:
— Может, шатенок?
Мурин выдохнул.
— Признаться, я затрудняюсь с ответом.
— А все-таки?
У Мурина покраснело ухо. Он вспомнил Нину, ее черные локоны.
— Все-таки не внешность главное, — поспешил заверить.
О, Нина, Нина… Влез в тулуп. Хозяин приветливо наблюдал, как он берет кивер. «Бобо! Бобо!» — звенело со второго этажа. Но Коловратов умел проявить и твердость. Только покрикивал иногда: «Иду, душенька!» Бобо объяснил Мурину, как найти дом отставного коллежского асессора Соколова. Оба стали кланяться. Полетели уже «Благодарю за визит!», «Кланяйтесь от нас госпоже Макаровой! И сестрице ее кланяйтесь!», «Доставили огромнейшее удовольствие». У самого порога Бобо придержал гостя за рукав. Вид у него сделался самый таинственный.
— Я обдумал ваши слова. — Зашептал: — Кажется, теперь понимаю.
На Мурина накатила усталость. Он почувствовал, что больше не может. Собрал в кулак волю, чтобы не треснуть господина Коловратова по обсаженной бабочками-папильотками голове.
— Какие же слова?
Бобо стрельнул глазами направо, налево:
— Насчет дамской внешности.
И конфиденциально сообщил:
— Главное — все-таки не внешность, а приданое, — подмигнул.
Мурин выпучился. Но ответил ему взглядом уже медный лев. Дверь закрылась.
Глава 6
Некоторое время Мурин постоял на улице. И даже сделал губами: «бр-р-р-р». Чтобы голова снова пришла в порядок.
Народу теперь прибавилось. Мурин огляделся, у кого бы спросить нужный ему дом.
— А сабля где? — вдруг раздался позади звонкий голосок.
Мурин обернулся. Мальчишка лет тринадцати-четырнадцати в рваном тулупе прищурил зеленоватые глаза. На ногах у него были огромные валенки.
— На квартире сабля лежит, — честно ответил Мурин. — Знаешь, где живет доктор Фок?