Таинственная невеста

Яковлева Юлия

— Вы… — презрительно процедила Татьяна и бросилась вслед за братом: — Аркадий! Подумай, какую боль ты причинишь бедной женщине, которая сегодня узнала, что потеряла мужа?

Но Аркадий уже выскочил в коридор и быстро зашагал к лестнице. Мурин за ним. Татьяна, шумя платьем, еле поспевала. Их шаги застучали вверх, наполнили шумом этаж.

— Если только она не знала о его смерти все это время, — шипел Аркадий. — И он ей к тому же не муж. Застанем ее врасплох. Если она честна, ей бояться нечего. Ответит правду.

—

Согласен.

— Вы безумцы! — крикнула, задыхаясь, Татьяна. — Господа, остановитесь! Это… это жестоко. Она — человек, а не животное для охоты!

Аркадий осадил на скаку возле двери в спальню Елены Карловны. Застучал кулаком:

— Сударыня, отворите. Вы понимаете по-французски? Или мне следует перейти на русский — более уместный в вашем слое общества?

— Аркадий! Стыдись.

— Я? Чего?

И он застучал сильней.

— Открывайте, сударыня. Сию секунду.

Но ответа не последовало.

Аркадий кивнул на дверь:

— Боится.

— Конечно, боится! — возмутилась Татьяна. — Я бы тоже испугалась… Елена Карловна, — заговорила она громко и нарочито-ласково, — Аркадий Борисович немного ангажирован. Возникло небольшое недоразумение. Мы лишь хотим задать вам один простой вопрос.

— Большое! Не один! И не простой! — рявкнул Аркадий. — Открывайте! Не то дверь будет выломана!

Но и тогда ответа не последовало. Все трое прислушались. Ни шагов. Ни скрипа постели. Ни шороха платья. Они молча посмотрели друг на друга.

— Ее там нет, — мрачно уронил Аркадий. — Идемте отсюда.

— Слава богу, — выдохнула Татьяна. — Это было невыносимо.

Неизвестно отчего у Мурина сдавило сердце от дурного предчувствия.

Он приник глазом к замочной скважине.

— Ломаем, — коротко бросил. Бухнул плечом. — Не стойте вы!

Аркадий спохватился, растерянно подоспел на помощь. Ударили разом. Стала выглядывать встревоженная прислуга: лакей, сенные девушки.

— О господи, — вскрикнула Татьяна.

Дверь была хорошая. Крепкая.

— Осип, — приказал Мурин. — Неси лом. Живо!

Топоча, прибежал с ломом старый лакей. В коридоре уже было тесно от дворни. Татьяна и Аркадий были слишком взволнованы, чтобы выгонять любопытных. Все тянули шеи, тихо ахали. Лакей вопросительно обернулся на своих молодых хозяев, Татьяну и Аркадия. Барин хмуро кивнул:

— Приступай.

Лакей вставил конец лома в щель, налег. Крак! Дверь была сделана добротно. Пришлось повторить попытку. Налегли все трое: Аркадий, Мурин, лакей. Наконец дверь поддалась. Распахнулась. Но все замерли на пороге, точно там обнаружилась невидимая стена.

Комната Елены Карловны была обставлена дорого, но не роскошно. Она вся была золотисто-бежевая. Елена Карловна не сбежала. Она лежала на постели, отражаясь в зеркале трюмо, на котором стоял поднос с чаем и блюдце с вареньем. Ее черное платье казалось дырой, прорезанной

ножницами. По людям побежал тихий вздох. Стали подымать руки, мелко креститься. Но все так же толпились, не решаясь ступить. Мурин решительно пересек комнату. Остановился у постели. Протянул ладонь к ноздрям лежавшей.

Лицо Елены Карловны было спокойно и как никогда напоминало античную мраморную голову. Такое неподвижное, с выпуклыми сомкнутыми веками. «Как она прекрасна», — вдруг подумал Мурин. Как только что срезанный цветок. Еще такой свежий, прелестный. Но уже отделенный от собратьев в саду чертой, которую не перейти. Он опустил руку.

— Ей… ей дурно? — хрипло выдавила Татьяна.

Мурин, не сводя глаз с лица на подушке, покачал головой. Он старался не смотреть на трюмо, где стоял чай — и варенье.

Елена Карловна была мертва.

Татьяна Борисовна мягко осела, повалилась, точно с крыши сорвалась оттаявшая груда снега.

Ее обморок немедленно привел в движение остальных. Все заметались, каждый пытался перекричать других. Началась суета. Послали за уксусом, за полотенцем, за водой, за солью. Сперва следовало позаботиться о живой. Потом забот потребует и покойница. Хлопоты только начинались…

В прихожую вслед за Муриным спустился один лишь Аркадий. Вид у него был, по меткому выражению одного из товарищей Мурина по полку, словно по мозгам его проскакал эскадрон. Взгляд то полоумно таращился в пустоту, то перескакивал с предмета на предмет.

— Сочувствую вам, — мягко заметил Мурин.

Аркадий вскинулся, попробовал напустить на себя прежний глумливый вид:

— Вот уж не с чего, — через силу хохотнул он. — Скорее следует поздравить. Все вдруг обернулось в нашу пользу. Оба мертвы. Денежки вернулись к нам. Мы же ближайшая родня.

— Вы не выглядите так, что вас следует поздравить.

В глазах Аркадия было что-то тяжелое. Лицо выглядело обвисшим. Мелькнуло его собственное отражение в зеркале, Аркадий нервно отшатнулся. Они были одни в прихожей. Мурин взял свой тулуп:

— Зачем вы прикидываетесь хуже, чем вы есть?

Аркадий остановил на нем взгляд. Беспокойное, человечное выражение в нем поразило Мурина. И тут же ускользнуло. Аркадий скривился:

— Вы говорите как барышня.

— А вы — как человек, чьи тревоги только начались.

— Вздор. Надевайте скорее ваш сверкающий шелом. Кстати, почему вы не в сапогах? Ведь вы их получили в полной паре. Неужели Энск роковым образом ударил по вашим привычкам?

— Можно сказать и так.

Аркадий посмотрел ему в лицо. Он медлил. Дыхание тяжело вздымало его грудь. Он тихо не спросил даже — горько изумился:

— Неужели я и сестра теперь до гроба будем подозревать друг друга в этих смертях…

— Боюсь, только вы и она сможете ответить на этот вопрос.

— То есть вы — не можете?