Таинственная река
Шрифт:
— Как вас зовут? — спросил Шон.
— Карен, — ответила она. — Карен Хьюз.
Шон пожал ее руку, и, перейдя тропку для бега, они вдвоем стали сосредоточенно рассматривать пятно, не слыша криков Уити Пауэрса, пока тот, переводя дыхание от быстрой ходьбы, не подошел к ним почти вплотную.
— Мы нашли туфлю, — сказал Уити.
— Где?
Уити кивком головы указал туда, где тропка для бега спускалась вниз и огибала коллективный сад.
— В саду, — пояснил он. — Женская туфля. Шестого размера.
— Не трогайте ее, — сказала Карен Хьюз.
— Д-а-а-а?! — на шутовской манер протянул Уити, но Карен бросила на него один из своих леденящих взглядов, от которых все внутри буквально
Шон снова повернул голову в сторону деревьев; красное пятно оказалось вовсе не пятном, а треугольным куском материи, свешивавшимся с ветки примерно на высоте плеч. Они втроем стояли неподвижно перед этим треугольным лоскутом; наконец Карен, отступив назад, сделала несколько снимков с различных ракурсов, а затем начала искать что-то в сумке.
Лоскут оказался нейлоновым, Шон почти не сомневался, что это именно нейлон; лоскут был перепачкан кровью.
Карен, ловко орудуя двумя пинцетами, сняла лоскут с ветки и примерно с минуту смотрела на него изучающим взглядом, прежде чем положить в пластиковый мешочек.
Шон, согнувшись в три погибели, пристально всматривался в лощину. Затем, переведя взгляд на противоположную сторону, вдруг сказал, что видит на мягкой земле что-то похожее на отпечаток каблука.
Он подозвал Уити и принялся показывать ему это место до тех пор, пока тот не увидел след и не согласился с мнением Шона. Потом на отпечаток ноги взглянула Карен и сразу же несколько раз щелкнула затвором своего «Никона». Не закрывая футляр камеры, она перешла мостик и сделала еще несколько снимков.
Уити присел на корточки и заглянул под мостик.
— Думаю, она могла ненадолго спрятаться здесь. А когда убийца обнаружил ее, она спешно перебралась на другую сторону и снова побежала от него.
— Но почему она продолжала углубляться в парк? — спросил Шон. — Ведь впереди у нее вода, верно, сержант? Так почему она не бежала к выходу из парка?
— Возможно, она просто потеряла ориентацию. Было темно, да к тому же пулевое ранение.
Уити пожал плечами, вынул радио и вызвал диспетчера.
— На связи сержант Пауэрс. Диспетчер, мы отрабатываем вариант один-восемьдесят-семь. Очень возможно, что нам потребуется еще один человек для подробного осмотра Пен-парка. Проверьте также возможность прислать водолазов; думаю, нам без них будет не обойтись.
— Водолазов?
— Подтверждаю. Нам требуется детектив лейтенант Фрейл и кто-нибудь из офиса окружного прокурора, и как можно скорее.
— Детектив лейтенант Фрейл уже в пути. В офис окружного прокурора послан запрос. У вас все?
— Подтверждаю. У нас все. Конец связи, диспетчер.
Шон все еще неотрывно смотрел на след на противоположной стороне лощины, и вдруг его глаз приметил несколько продольных борозд на земле слева от следа — жертва цеплялась за грунт пальцами и ногтями, когда выбиралась из лощины на противоположную сторону.
— У меня такое чувство, что прошлой ночью здесь происходило что-то непонятное, что вы думаете об этом, сержант?
— Спорить с тобой я, во всяком случае, не стану, — ответил Уити.
Стоя на верхней ступеньке лестницы, ведущей из церкви, Джимми мог рассмотреть вдали Тюремный канал. Отсюда он казался блеклой розовой лентой, протянувшейся позади виадука, переброшенного поверх автострады. Парк, который примыкал к каналу, виделся отсюда, со ступенек, как большое зеленое пятно, начинающееся от самого берега. Джимми разглядел серебристо-белую полоску в центре парка — на ее фоне отчетливо вырисовывался виадук, — это был тот самый экран заброшенного кинотеатра под открытым небом. Он все еще стоял на прежнем месте, — с того времени, как
8
«Глава 11» — раздел законодательства США о банкротстве, согласно которому компания, в случае финансовых затруднений, может провести реорганизацию, чтобы избежать банкротства.
В тот вечер давали «Укрощение строптивой», и Джимми никак не мог уследить за всеми перипетиями, происходившими на сцене, — в особенности за тем парнем, который муштровал свою жену до тех пор, пока она не стала покладистой и услужливой. Джимми не смог оценить искусства автора и актеров, полагая, что причиной этого было плохое переложение пьесы на современный язык. Кейти спектакль очень понравился. Она почти все время смеялась, но иногда внезапно замолкала и сидела некоторое время с каменным лицом. Когда спектакль закончился, она сказала Джимми: «Великолепно!»
Джимми никак не мог понять, что именно она имела в виду, а Кейти не могла объяснить ему этого. Она лишь сказала, что пьеса как бы перенесла ее в другой мир, и в течение нескольких месяцев только и говорила, что о поездке в Италию после окончания школы.
Джимми, глядя с верхней ступеньки церковной лестницы на «Квартиры» в районе Ист-Бакингема, думал: «Италия. Ни больше ни меньше».
— Папа, папа! — Надин вылетела из группы ребят и, взлетев по ступенькам, бросилась к Джимми и со всей силы уткнулась ему в колени, все еще продолжая кричать: — Папа, папа!
Джимми подхватил ее, поднял, прижавшись лицом к ее туго накрахмаленному платью, поцеловал ее в щеку.
— Девочка моя.
Точно таким же движением, каким ее мать поправляет волосы, спадающие на глаза, Надин двумя пальчиками откинула с лица вуаль и жалобным голосом произнесла:
— Это платье колется.
— Оно и меня укололо, — подтвердил Джимми, — хотя я и не одет в него.
— Папочка, а ты бы выглядел смешным в платье.
— Нет, что ты, если бы оно шло мне так же, как тебе.