Таинственная сила слова. Формула любви. Как слова влияют на нашу жизнь
Шрифт:
— А это для чего?
— Так ведь детское место — связующее звено между матерью, Природой и ребёнком. В нём информация о твоём развитии содержится. Это сейчас в роддомах из плаценты всякие препараты готовят. А раньше то родильных домов не было. Женщины дома рожали. Первые роддома в России появились в начале прошлого века для женщин-бомжей.
— Это место особенное для меня, — сказал дедушка, поглаживая ласково орех. — В детстве я любил под орехом играть, разговаривал с ним. Теперь вот люблю сидеть под ним, размышлять. Мне здесь особенно хорошо думается.
— Ну а теперь рассказывай, — дед Иван отхлебнул чай из чашки, — зачем ко мне пожаловал?
Олег поведал деду Ивану обо всём, что произошло с ним за последний год: и о своей находке при раскопках, и о попытках прочитать Фестский диск, и об исторических открытиях. Он также показал ему глиняную табличку с неизвестным письмом.
— Любой текст на любом языке прочитать можно, — подытожил
— Подожди минутку, — с этими словами Иван Кондратьевич поднялся и ушёл в дом. Вскоре он вернулся с гуслями.
— Сейчас, — сказал он, устраиваясь поудобнее на лавочке. — Нужно их немного настроить.
Дед Иван покрутил ключом колки и стал перебирать струны.
— Давно не брал я мои волшебные гусельки в руки, — сказал он с хитрой улыбкой, прислушиваясь к звучанию струн.
— Вот так хорошо, — погладил он ласково инструмент, как родитель гладит своего ребёнка.
Потом сел ровно и закрыл глаза. После настройки инструмента несколько секунд он настраивался сам.
— А теперь послушай песню Баянову, — и его руки коснулись струн.
Священный дивный край земли! Когда-то Боги нас вели Сюда веками из глубин страны далёкой. Я один Об этом знаю и пою, но только эту песнь мою Не слышат люди. Их сердца — погрязли в быте. Нет конца Суетам. Что там Старина? Она забыта… Но она — Зовёт из хаоса веков, сердца поэтов и волхвов, Звучит аккордом тихих струн, на серых камнях древних рун Забытой тайной… Где конец Священным резам? И певец — Высокий, стройный и седой — тряхнул устало головой: «Вон впереди на камне след черты замшелой, чьих-то Вед Забытый знак… На ней крючки, как будто камень червячки Когда-то грызли… Кто прочтёт такую надпись? Степь живёт Теперь без Индов. Лишь гранит тех дней далёких след хранит. Ну что, хранитель?» — и старик щекой обветренной приник К седому камню: «Ждёшь своих? Я вижу верен ты… О них Я буду петь, но не сейчас, и будет правдой мой рассказ…Олег слушал, как завороженный. По мере того, как дед Иван читал стих, перебирая струны, перед ним вставали образы древнего мира. Голос старика то затихал, переходя в шёпот, то возвышался, улетая ввысь. Он перебирал пальцами струны гуслей, а Олегу казалось, что это душа его поёт. Чувства необычные, новые поднимались в груди. Слышалось в этих словах и звуках что-то родное и близкое. Из глаз непроизвольно текли слёзы.
…Певец дотронулся до струн, и голос сильный зазвучал Над дикой степью… И начал под пенье гуслей дивный стих Слагаться в сердце. Мир затих, внимая гимну. Лес, поля, Река, озёра, вся Земля — застыла, вслушиваясь в слог: Не человек, казалось — Бог поёт незримо, и Ему Под вечным солнцем одному дано свободно и легко Сказать о жизни… Далеко разлилась песня. На крылах Её нёс ветер. И свой страх преодолев, слетелся рой К кургану— Почему сейчас никто не играет на этом удивительном инструменте? — подумал Олег, когда старик закончил.
Ещё минуту они сидели молча.
— Можешь ничего не говорить, — сказал дед Иван.
— А что за образы я видел? — спросил Олег.
— Ты видел то, что действительно тогда происходило. А твои чувства подтвердили это.
— Это было в моей прошлой жизни?
— Это проснулась твоя родовая память.
Они помолчали ещё немного, пока не улеглись чувства, поднятые из глубины души удивительной песней Баяна.
— Я дам тебе ещё несколько подсказок, — прервал молчание дед Иван.
Он снова ушёл в дом и через несколько минут вышел оттуда с толстой папкой.
— Ты знаешь, Олег, — сказал дед Иван, развязывая тесёмки на папке, — когда-то в молодые годы я работал в школе учителем русского языка и литературы и сделал удивительное открытие, изучая «Слово о полку Игореве». Поступив в аспирантуру, я начал работать над диссертацией. Написал несколько статей. И когда до завершения оставалось совсем немного времени и был уже назначен день защиты, меня вызвал к себе мой руководитель и сказал, что работу над диссертацией придётся прекратить. На мой вопрос: «Почему?», он многозначительно ткнул пальцем в потолок и сказал: «Там, наверху запретили. И не задавайте никаких вопросов». Спорить было безполезно. Это как раз было в конце тридцать седьмого года. И я понял, что ещё не время.
— Так что же там было запретного? — спросил Олег, явно показывая своё нетерпение.
— Оказывается, — сказал Иван Кондратьевич, — в «Слове» сокрыты ключи к расшифровке всех русских былин, песен и сказаний. Это один из немногих документов, писанных на древнерусском языке. «Слово» — это магический текст. Вот посмотри.
С этими словами он осторожно и бережно развернул передо мной прямо на траве огромное бумажное полотно, склеенное из десятков уже пожелтевших от времени печатных листов. Это полотно было исписано вдоль и поперёк.
— Вот первоначальный текст «Слова». Посмотри, оно записано в одну строку без разбивки на слова. Именно в таком виде нашёл его граф Мусин-Пушкин в хранилище Спасо-Ярославского монастыря.
— А вот я разбил его не только на слова, но и на слоги. Семь по горизонтали и семь по вертикали. Вот начало священного текста:
С ЛО ВО О П ЛЪ КУ И ГО РЕ В И ГО РЯ СЫ НА С ВЯ ТЬ С ЛА
В ЛЯ В НУ КА О ЛЬ ГО ВА. НЕ Л ПО ЛИ НЫ БЯ ШЕ ТЬ Б РА ТI Е
НА ЧА ТИ С ТА РЫ МИ С ЛО ВЕ СЫ Т РУ Д НЫ ХЪ ПО В С ТI Й…
— И вот что получается. Оказывается, текст читается и справа налево, и слева направо, и сверху вниз и снизу вверх, и даже по вертикали, горизонтали и диагонали. Давай прочитаем с этого места:
Нами, а нежи: Рада, Велес, Мезеняк, Кылпе Яга поныне, как стражами за яром, сохраняется красное знание Веры. Чти веру воин, вразумляй. Так дело вовсе плохо, ибо забыли власть вечную солнечные воины.
Велес, как мёд любомельный, но а Мезеняк мера соли, шепчет хитро: «Дираг Дира-дверь». Ещё торопиться рано. Бойтесь вы чёрные дела делать. Солнечные воины, во век должны беречь силу эту, то воина доля. То основательно делай, изучай открытыми глазами те знания. Ре Гои себя ими насытят, честь берегите воины. Чистыми глядите глазами. Вылогом я говорю, наш сильно красив Мир Величественный. Читай тихо, не быстро.